Не разбивай мое сердце
Шрифт:
С работой все было хорошо, хоть мне и пришлось снова сократить нагрузку. У меня просто не было энергии взять на себя и сделать все на хорошем уровне, а я ненавидела саму мысль — предоставлять людям посредственные проекты. Я так же не находилась в радостном предвкушении из-за того, что следующие шесть месяцев беременности буду чувствовать себя как дерьмо.
Доктор сказал, что я все еще испытываю последствия утренней тошноты, и у меня анемия.
Мама сказала, что я слишком перетруждаюсь.
Мой брат Алекс сказал, что в моем животе пришелец, и он
Шейн ничего не сказал, потому что я не сказала ему, что у меня еще токсикоз.
Все шло хорошо с тех пор, как он извинился за свое поведение. На самом деле отлично. У нас не было шанса долго поболтать, потому что дети захватили разговоры по «Скайпу» — по хорошей причине — но мы заполняли эти прорехи, переписываясь, почти каждый день. Мы писали обо всем, начиная с любимых фильмов (у одного из парней у них на базе было DVD-плеер, на который его невеста присылала все новинки) и заканчивая тем, что дети делали в течение дня, а так же веб-сайтами, что сводили меня с ума. Я выкладывала множество фото на свою страничку на «Фейсбук», чтобы он мог просматривать их в свободную минуту, отмечая все, что происходит с детьми: от потерянного зуба и до сна сухими всю ночь.
Через нашу переписку мы снова становились друзьями, и это было очень хорошо. Но так же моя тревожность повышалась. Чем ближе мы становились, тем больше переживала, что с ним что-нибудь случится, и я не хотела беспокоить его тем, что происходило в Калифорнии.
Я не рассказывала, что не сплю до часу или двух ночи, чтобы закончить проекты, а затем вскакиваю с кровати через шесть часов, чтобы собрать Сейдж в школу. Не рассказывала, что сижу на стуле, пока готовлю ужин, потому что к пяти вечера я полностью измотана. Не делюсь, что по какой-то возмутительной причине Ганнер стал просыпаться в четыре утра несколько ночей в неделю, и мы едва спали до звонка моего будильника. Обычно мне приходилось брать гитару и петь ему понравившиеся песни Of Monsters and Men.
Я справлялась с этим. Конечно, выглядела ужасно, за исключением вечеров, когда знала, что увижу Шейна через компьютерный экран, но больше мне было некого впечатлять.
Прошло три месяца с его задания, когда настал день рождения Шейна. Он пообещал позвонить этим вечером, поэтому я провела всю вторую половину дня, приводя мальчиков в порядок и наряжая по случаю. Даже купила торт по дороге, когда забирала Сейдж из школы, чтобы у нас была настоящая вечеринка.
К восьми вечера, когда мой ноутбук издал звук входящего звонка, мы были готовы. Лэптоп стоял на табуретке в одном конце гостиной, давая Шейну возможность увидеть детей, когда они радостно крутились вокруг, и меня на диване с Ганнером и гитарой.
— С днем рождения! — закричали дети, когда лицо Шейна появилось на экране.
— Спасибо, ребятня! — ответил он, широко улыбаясь, на нем были наушники, чтобы он мог нас слышать.
Я наиграла первые аккорды поздравительной песни, как мы и репетировали, и дети эмоционально пели, пока Ганнер кивал и смотрел широко раскрытыми глазами рядом со мной. Как ни
— У нас есть торт! — закричал Келлер, прыгая вверх и вниз, как только они закончили петь.
— Да? — спросил Шейн, приподняв брови. — Как он выглядит?
— Я принесу его!
— Подожди, дружочек! — закричала я Келлеру, представляя, как голубая глазурь покрывает ковер в гостиной. — Почему бы тебе не позволить Сейдж взять его?
Сейдж выбежала из комнаты, когда Шейн захихикал.
— Что, вы, ребята, делали сегодня?
— Принимал ванну, — сказал Гевин хмуро.
— Играл со своим конструктором! — снова закричал Келлер.
— Не так громко, приятель, — предупредила я Келлера, когда Ганнер пробрался ко мне на колени между мной и гитарой, которой я прикрывала свой выросший живот.
Это было глупо, но обычно ноутбук был наклонен так, что Шейн видел нас с груди и выше, а я стеснялась.
— И мой конструктор тоже! — Гевин закричал Келлеру.
— В основном мой, — насмешливо произнес Келлер.
— Мальчики, — сказал Шейн твердо, утихомирив обоих. — Достаточно.
Боже, вот бы я могла сказать два слова, и они бы моментально останавливались.
— Видишь, папочка? — позвала Сейдж, когда подошла и встала перед камерой, держа небольшой торт, который я выбрала.
— Изумительный торт! — ответил Шейн, кивнув. — Он шоколадный?
— Да!
— Почему бы вам, ребята, не пойти на кухню и поесть торт, а тетя Кейт принесет меня туда.
— Да! — Келлер и Гевин закричали одновременно, из-за их визга Шейн вздрогнул и рассмеялся. Должно быть, перепады громкости убивали его перепонки.
Я отпустила Ганнера, чтобы он последовал за детьми на кухню, и встала, неловко держа гитару перед собой.
— Привет, — сказала я, прежде чем поджала губы и слегка улыбнулась.
— Привет, — ответил он, улыбаясь в ответ в изумлении.
Это был первый раз за последние недели, когда я видела его без детей, залезающих и слезающих с моих коленей, и могла поговорить с ним. И я стеснялась, зная, что мы одни.
— Почему ты с гитарой?
— Эм, — здорово, Кэтрин. «Эм» — не ответ. Давай, соберись.
— Я хочу видеть тебя, — сказал он тихо. — Положи гитару.
— Эм. Я стала немного больше...
— Позволь мне увидеть, Кэти, — приказал он нежно.
Я повернулась вокруг, чтобы поставить гитару на пол и подпрыгнула в удивлении, когда через колонки раздался свист.
Я засмеялась, повернувшись, но смех резко прекратился из-за взгляда на его лице.
— Она заявляет о себе, — сказала я смущенно, проведя по изгибу живота.
— Посмотри на себя, — выдохнул он с улыбкой. — Ты великолепна.
— Да?
— О, да, — его улыбка стала шире.
— Тетушка Кейт, иди сюда! — закричал Келлер с кухни, прерывая наш тихий момент.
— Время для торта, — объявила я, подходя к ноутбуку.
— Не могу дождаться, — ответил он с ухмылкой, и у меня было странное чувство, что он пялился на мои сиськи.