Не разбивай мое сердце
Шрифт:
— Поэтому ты приударил за моей соседкой. Боже, это был поступок мудака, — настаивала я.
— Так и было, — хихикнул он. — Но черт, Рейчел была так сексуальна.
— Ладно, разговор окончен.
— Извини.
— Она была очень сексуальная, — проворчала я. — Если бы я увлекалась цыпочками, то она бы сразила меня наповал.
Он издал удивленный смешок, и все мое тело согрелось.
— Ты сумасшедшая.
— Я скучаю по ней, — призналась я, мое горло сжалось.
— Черт, я тоже.
— Иногда я беру свой телефон, чтобы написать
— Я перекатываюсь на бок утром в кровати и ожидаю, что она будет рядом.
— Она, правда, позволяла тебе видеть ее без макияжа? Я думала, она выпрыгивала из кровати и накладывала его до твоего пробуждения, — пошутила я.
— Она делала так первый год наших отношений, — сказал он сквозь смех. — Потом я, наконец, поймал ее, прежде чем она смогла выскользнуть из кровати, поэтому перестала так делать.
— Клянусь, она была моей полной противоположностью, — ворчала я. — Я ненавижу укладывать волосы и краситься.
Я запрокинула голову, посмотреть на него, и увидела, что он улыбается.
— Тебе не нужно это.
— Что?
— Тебе не нужно все это дерьмо: макияж и т.д.
— Нет, нужно. Я просто ленивая.
— Нет, это не так. Твоя кожа без недостатков, — сказал он тихо, протягивая руку, чтобы провести пальцем по моей щеке. — Твои губы алые, и когда ты улыбаешься, клянусь, люди не могут сдержать ответную улыбку. Это заразно.
— Ты не должен говорить это.
— Что? Правду? Кейт, ты по природе уверенная в себе. Рейчел была красавицей, да. Но она старалась ради этого, потому что не чувствовала себя таковой, — он печально улыбнулся. — Не сравнивай себя с ней. Это как яблоки и апельсины.
— Полагаю, старые привычки умирают с трудом.
— Уверен, я не помогал с этим.
— Это правда. Придурок, — сказала я с игривой усмешкой.
— Я ненавижу то, что видел тебя голой, — сказал он, покачав головой, отчего я отшатнулась в ужасе.
— Вау, да пошел ты!
Я пыталась отстраниться, но он прижал меня крепче к груди.
— Твое тело — безумное, Кейт, — сказал он мне, пока не перекатился так, что навис надо мной. — Я смотрю на тебя и не вижу гребаную потрепанную одежду, которую ты носишь. Я вижу, как твои груди дергаются, когда я тяну за соски. Вижу, как ты стискиваешь челюсти, когда кончаешь, и как твои алые губы обхватывают мой член.
Моя челюсть отвисла, и я посмотрела на него в шоке.
— Ты лучшая подруга моей жены. Моей умершей жены. Понимаешь это? Я смотрю на тебя и не вижу Кейт, которая сводила меня с ума, когда мы были детьми, или Кейт, которая была лучшей подругой Рейчел. Я вижу Кейт, которая брала меня в рот и затем умоляла о большем. Это ненормально. Какого черта я должен с этим делать?
Это не был риторический вопрос. Он спрашивал у меня, что ему делать, и я понятия не имела, что ответить.
Его руки дрожали, а глаза заволокло замешательство. Это напомнило мне время, когда я увидела его впервые: он сидел за столом моих тети и дяди за ужином, изо всех сил стараясь отстраниться, пока они пытались вовлечь
Я подняла руку и нежно провела по его щеке, мое сердце болело за него. Может, это мое доброе сердце, или гормоны беременной, из-за которых я плакала во время рекламы, показывающей щенков чау-чау, но я очень сильно хотела успокоить его.
Я видела, откуда пришел этот мужчина. Я знала его демонов и историю, и могла чувствовать вину, исходящую от него волнами.
— Ты не должен разбираться в этом сегодня, — прошептала я. — Ты ничего не должен делать.
— Да, думаю, да, — сказал он горько.
Затем его губы коснулись моих, так нежно, что я едва почувствовала.
— Ты должна прогнать меня.
— Какого черта я должна это делать? — ответила я, всасывая его нижнюю губу. — Не то чтобы я могу забеременеть от тебя…
Он замер, и я пожалела о своих словах. Клянусь, иногда я совсем не думаю, что несу.
Он переместился, не сказав ни слова, и осторожно задрал мою ночнушку. Когда, наконец, расположился между моих коленей, наклонился и прижался лицом к моему животу.
— Ты вынашиваешь моего ребенка, — произнес он у моей кожи.
Слезы брызнули из моих глаз по щекам. Он, наконец, сказал это.
— Да, — ответила я, мой хриплый голос обличал небрежность в моих словах.
— Я сделаю все, что в моих силах, — сказал он нервно. — Обещаю. Я буду хорошим отцом для него.
— Ты уже хороший отец.
— Для этого ребенка, — ответил он, поднимая голову и прижимая ладонь к моему животу. — Я буду хорошим отцом для этого ребенка.
— Я никогда не сомневалась.
— Я сомневался, — признался он, его стыдливый взгляд встретился с моим.
Правда в его словах обрушилась на меня как тонна кирпичей, и я, наконец, поняла, почему он игнорировал доказательство того, что у нас будет ребенок.
Я кивнула, и он кивнул в ответ. И вот так, без слова, мы заключили соглашение заботиться об этом ребенке, неважно, планировали мы его или нет.
***
— Так, я не буду трахаться долгое время, — сказала я слезно через пару минут, разрушая напряжение, которое, должно быть, просто убивало его. — Ну, понимаешь, из-за всей этой беременности. И ты не будешь трахаться долгое время из-за войны за свою страну, — я подняла веки, когда провела руками по щекам и заметила, что облегчение и какая-то нежность украсили его черты лица.
— Это правда. Что думаешь? — спросил он с робкой улыбкой.
— Думаю, что сегодня наша последняя ночь заняться приятной-приятной любовью.
— Вы пытаетесь соблазнить меня, миссис Робинсон?
— Если ты спрашиваешь, очевидно, я делаю это неправильно, — ответила я, когда он схватился за мои трусики и спустил их по ногам.
— Ты уже влажная, — прокомментировал он в удивлении, когда раздвинул мои колени.
Я в смущении прикрыла лицо рукой.
— Ну, твое лицо было достаточно близко к моей нижней части.