Не родись красивой. Помощник президента
Шрифт:
***
– Здравствуйте… – подняла трубку Катерина. – С кем имею честь?..
– Екатерина Валерьевна, как не стыдно! – узнала она голос Николая. – Вас же беспокоит финансовый директор компании «Ника-мода»!
– Коля! – облегченно вздохнула Пушкарева и рассеялась. – Разве можно так пугать? Тебе что, заняться нечем?
– Вот именно что не чем, – пожаловался друг. – Я тебя жду. У меня все готово к началу работы!
– Гениально! Слушай, а у меня для тебя отличная новость…Сейчас расскажу, –
– Ура – а – а! – после некоторой заминки заорал Коля. – Да здравствует Барбадос! Твой шеф – классный парень!
– Спасибо. Я это заметила, – она счастливо улыбнулась.
– Послушай, а ты про меня ему сказала? – поинтересовался Зорькин.
– Не успела, – призналась Катя. – Потом скажу.
– Эх ты. Предательница, – обиделся Коля. – Вдруг он возьмет своего финансиста?
– Не переживай, – успокоила Катерина. – Ему не до тебя. Сегодня показ новой коллекции. Пойми, через пару часов решится судьба «Zimaletto». Даже я всю ночь не спала из-за этого показа. А уж на Андрея Павловича и смотреть страшно! Знаешь, как он переживает?
– Катя, ты все перепутала, – хихикнул друг и объяснил: – Это он не спал всю ночь, а на тебя смотреть страшно. Он что, первый год в модельном бизнесе?
– Ты не представляешь, какой это риск! – ответила она. – Помнишь бизнес-план, который мы с тобой составили? В результате – вся женская линия из дешевых тканей. Надежда только на дизайн!
– Ой, ой…Какие мы стали профессионально подкованные.
– А что мне остается? – вздохнула Катя и сообщила: – между прочим, с завтрашнего дня я – самый главный человек в «Zimaletto».
– Ты подсидела Жданова? – съязвил Николай. – Не ожидал.
– Вот балбес! Андрей Павлович уезжает на две недели, а меня оставляет…В общем, я буду за все отвечать.
– Завидую! – искренне признался Зорькин. – Эх, мне бы на твое место…
– Тебе на своем плохо? – удивилась Катя. – Займись нашей фирмой, лентяй.
– А как насчет аванса?
– Нахал. Ты еще ни одного дня не отработал!
– А кушать уже хочется.
– Уж борща мама тебе всегда нальет, – заметила Катя.
– Может, она мне денег в долг даст? – с надеждой спросил Николай. – До завтра. Снимем со счета – отдадим. У меня сегодня свидание!
– Опять с фотографией Вики? – спросила Катя. – Какая нормальная девушка позарится на такого олуха?
– Скажи лучше – завидуешь! Или ревнуешь! Угадал?
– Не дождешься!
– А она хорошенькая! Меня обожает! Влюблена по уши, – засмеялся Зорькин.
– Ладно, я поговорю с мамой, – согласилась Катя. – Только замолчи. Сил нет слушать твое вранье!
***
– Где они? Где мои образцы – метался по мастерской Милко. – Где мои детки, рожденные в творческих
Двери распахнулись, и двое дюжих мужиков внесли коробки с образцами. С радостным криком маэстро бросился к своим сокровищам. Не слушая объяснения рабочих, что коробки только что привезли, и не их вина, что вышла заминка, Милко стал подгонять девушек:
– Девочки, одевайтесь! Быстро, быстро! Вы произведете фурор, в моделях Милко нельзя не произвести фурор!
Да, он был прав: эта коллекция была шикарна. Мягкие и женственные плавные линии, великолепная цветовая гамма, игривые детали, струящиеся платья со складками, юбки, состоящие из многочисленных воланов, романтические блузки с пышными рукавами…
Девушки оживленно защебетали и собрались возле Ольги Вячеславовны, деловито распаковывающей ящики. Она вынула одно платье, другое, замерла, задумалась, удивленно ощупала ткань. Что за ерунда? Это не те модели! Она осторожно посмотрела на Милко. Маэстро был счастлив. Он, пританцовывая, прохаживался по комнате и весело напевал что-то себе под нос.
Ольга подождала, пока маэстро подойдет ближе, и молча, протянула ему платье, Милко взял его в руки и несколько мгновений с недоумением оглядывал. Затем бросился к коробке, принялся лихорадочно рыться в ней, бросил, повернулся к другой, сунул туда руку и отчаянно закричал. Олухи! Уроды! Они притащили не те образцы!
– Так что? Одеваться или нет? – спросила одна из моделей.
– Во что? В это? Ты в этом выйдешь на подиум? Тебя закидают тухлыми помидорами! – Кутюрье раскидал по комнате платья. Модели в ужасе отпрянули. – Позор! Стыд! Бесчестье! Уберите это с моих глаз! Иначе я за себя не ручаюсь!
– Ладно, ладно, не гоношись! Где наша не пропадала! Сейчас разберемся, – прикрикнула на него многоопытная Ольга и взялась за телефон.
– Я сделал отличные качественные модели! Из хорошей ткани! – в отчаянии продолжал вопить Милко. – Где они? Я требую их вернуть! Иначе никакого показа не будет! Это последнее слово Милко!
– Что за самоуправство? Кто приказал? Когда? Вы ни на один вопрос ответить не можете. Так, позовите начальство. Как нет? – говорила между тем в трубку Ольга Вячеславовна. – Девушка, у нас в зале собрался весь столичный бомонд. И что? Вы хотите сорвать показ? В таком случае пусть ответственность ляжет на ваши плечи!
Она в сердцах бросила трубку, с горечью посмотрела на Милко и развела руками. Все модели Милко Вукановича закрыли на складе. Кто-то распорядился…
– На складе? Моя коллекция под арестом? В тюрьме? Я сейчас разрушу эту Бастилию! У-у-у! Предатели. Дешевые подхалимы. Всех ненавижу! – снова завопил угомонившийся было маэстро. В отчаянии он топтал раскиданные по полу платья. – Выкиньте это! Сожгите! Утопите! Растворите в кислоте! Чтобы мои глаза это не видели! Гадость! Уродство! Позор!