Не-Русь

Бирюк В.

— Ваня! К тебе…! Я ж весь…! А как же…? Ну… князь, присяга… Матушка, брат, сёстры… Да и какой из меня теперь…

Нога у парня срослась. Но плясать ему… не грозит. Хромает он. Устаёт быстро. Был бы он матёрым боярином — не беда. То — в седле, то — слуги плечико подставят. А молодому шкандыбать… По «полчищу» — не побегает. Отставать будет. В атаке… кто отстал — тот и трус.

— Лазарь, ты — единственный боярин из моих людей.

У меня — прекрасные люди! Человек пять — просто хорошо выше уровня среднерусского боярина! По уму, храбрости, деловитости… Но в «шапке» — один Лазарь.

Есть стереотипы. Не мои — окружающих. Я не могу послать послом к эмиру не-боярина — это будет воспринято как оскорбление. Я не могу послать к эмиру боярина без бороды. С ним никто не будет разговаривать. Как Аламуш говорил с ибн Фадланом — секретарём багдадского посольства — «мужем разумным и умудрённым». Но не с молодым послом.

— Лазарь, я хочу, чтобы ты представлял меня перед Андреем Юрьевичем. Я предполагаю, что между Боголюбовом и Всеволжском будет много… вопросов. И хочу, чтобы мои слова доносил до слуха князя человек честный и смелый. Которому я верю. Ты.

— Ой! Спасибо! Но… А как же… а в Твери… а если…

— Не скачи ты так. Подумай хорошенько. Говорить Бешеному Китаю «нет»… не у всякого даже и храбреца — язык повернётся. А тебе — придётся. В глаза его дикие смотреть, нрав бешеный выносить. Стоять твёрдо. Ни на йоту сдрейфить нельзя.

— Ваня, так я ж… я ж всяких хитростей… не знаю, не умею… Меня ж там… ну… обойдут-обманут…

— Ты — мой голос в Залесье. Кто тебя обманет — с того… кожа слезет. Или — я спущу. Не важно — как с тобой будут хитрить. Важно, чтобы ты не хитрил. Чтобы твоё слово всегда было правда. Только правда. В обе стороны: и ко мне от Андрея, и к нему от меня. Ты врать не умеешь. Не дано. И не пытайся.

«Ложь, обман и дипломатия» — все три формы — не для него. И не для Боголюбского. Андрей такие игры просекает на раз. Не надо иллюзий — я выкрутился из под топора только массой. Массой непоняток. Массой… новизней. Ни лжи, ни обмана — не было. Только — правда. В оригинальной трактовке и с дополнительной информацией. Почему и жив. Пока ещё.

Повторять такие игры… никому не посоветую. Себе — в первую голову. Текучки между Андреем и мною будет много. Возникнет множество… коллизий. Ну, это ж очевидно! А уж какие гадости про меня будут Суздальскому князю в уши заливать…

Мне в Боголюбово — не набегаться. Да и нельзя — высылка по «Указу». Ход на «Святую Русь» мне закрыт. Нужен посол. Единственный мой боярин послом при дворе Андрея — ещё и знак уважения. Опять же: боевой ветеран. Причём не вообще, а герой знаменитого Бряхимовского боя во славу Богородицы. Лично награждён Боголюбским саблей. Андрей его в лицо — знает, восторг юноши при награждении — помнит.

Вечером, обговаривая это назначение с Боголюбским, попросил:

— Вы там, с Манохой, присмотрите за ним, поберегите парня.

— Вот ещё! Да его с любого слова в цвет вгоняет! Дурня сопливого подсунул, так ему и сопельки утирать?! Иных забот нет?!

— Светлый князь Андрей Юрьевич. У тебя бояр — сотни. У меня — один. Что молод — это быстро пройдёт. А вот что честен… У тебя таких много? А у меня — других просто нету. «У того, кто способен краснеть — не может быть чёрного сердца» — никогда не слыхал? Лазаря можно перехитрить,

обдурить… Запугать или купить — нельзя. У меня — все такие. Один-единственный. А у тебя?

Спокойно, размышляя, сравнивая. С Андреем так не разговаривали со смерти его брата Ивана. Ни отец — Юрий Долгорукий, ни самый старший брат Ростислав (Торец). Те больше брали горлом, старшинством, авторитетом.

Боголюбский фыркнул, ничего не сказал. Но просьбу мою принял к исполнению.

Насчёт отношений Лазаря и Боголюбского — я не боюсь. Андрей хоть и Бешеный, а в разуме. А вот окружение… Я уверен, что Лазаря будут подставлять. Просто потому, что он мой. При дворе не бывает «ничьих людей» — каждый принадлежит к какой-то партии. Его обязательно попытаются привлечь на чью-то сторону. Когда это не получится — возненавидят, попытаются подмять или угробить.

Единственный способ выжить — кристально честная глупость. Настолько, что и втягивать в какие-то интриги — нельзя. А вот «использовать в тёмную» — будут обязательно. Очень важно, чтобы Андрей, как бы ситуации не складывались и, уж тем более, как бы не представлялись разными… заинтересованными лицами, был твёрдо уверен: на парне зла нет.

А отсвет этой кристальной честности — падёт и на меня. Что для меня… при моём несколько вольном трактовании… законов и норм… Очень даже необходимо.

Тут приходит Цыба. Вся какая-то… дёрганная. Так-то у неё взгляд… «блуждающий в эмпиреях». А нынче… «мечущийся в волнении». Очень непривычно.

— Боярич. Э… Господин воевода. Спросить пришла. Мне боярин Лазарь… предложение сделал. Вот.

— Не понял. Какое предложение? О чём спросить-то хотела?

— Предложение… Ох, господи ты боже мой! Замуж зовёт! В жёны взять хочет! Боярыней стану! Пресвятая Богородица, спаси мя и помилуй…

«У всех проблем одно начало: Сидела женщина. Молчала».

Но бывают и исключения. Вот, например: и не молчит, и посидеть спокойно не может — мечется.

— Тэкс… И что ж ты решила?

— А я… я не знаю… Не знаю я! Вот пришла спросить. Господь милосердный! Что отвечать-то?!

«Телефонный диалог:

— У меня возник вопрос, и мне срочно нужен твой мужской совет…

— Давай.

— Всё, спасибо, поняла».

— Значится так… Жениться на тебе он не может. Птички с рыбками не скрещиваются.

— А он говорит, что уговорит тебя. Что, коли ты ему такое важную службу дал, то отказать не сможешь.

Вот же ж… люди. Ещё — только-только, «чуть головку держать начал», «от горшка два вершка», а уже… Права качает, всякого чего себе — требует…

— А остальных — он тоже уговорит? Всю эту… княжескую, боярскую… господу? Просто — народ? Все те тысячи, которые на вас шипеть будут? Гадости да мерзости делать-сказывать? Просто потому, что ты в боярынях — против их «правильно». Да и детей ему ты родить не сможешь. Братанов своих поблагодари. За то, что они тебя малолеткой… от девичества избавили да болячками наградили. А боярин без наследников…