Не-Русь
Шрифт:
Чтобы не потерять коней — надо знать. Надо знать — куда смотреть. Для откладки яиц самки предпочитают участки с короткой остью и обильным подшерстком в области голодной ямки, мягкой стенки живота, паха, передней части бёдер.
Эй, герои попадизма и прогрессизма, когда вы последний раз осматривали пах и передние части бёдер своего коня? А чем вы смазываете те «пятиалтынные» дырки в шкуре своего верного четвероногого благородного боевого товарища? — У нас, обычно, дёгтем.
Это я к тому, что в караване стало много больше коней. Захвачены у врага. Дощаников на всех не хватает — тянут плоты. Практически — плавучая коновязь.
«Нет ему покоя от комариной силы ни в знойный полдень, ни прохладным вечером, ни темной ночью».
«Ему» — это мне. И моим сотоварищам.
Бывалые путешественники утешают:
— Эт ещё что. Эт ещё по божески. Вот весной, когда комар вылетает… а нынче-то… дымокурню поставь и ложись под ветер…
Всё в лагере, всё и все — пропитаны запахом дыма. Иначе — заедят… кровососы.
После ухода Абдуллы Салман выдохнул: всё боялся, что я передумаю и выдам на казни. Сколько ему не втолковывали:
— «Зверь Лютый» своих людей не отдаёт, у «Немого Убийцы» не два языка…
Как понял, что останется с нами — кинулся сапоги мне целовать. Натурально! Факеншит!
Понятно, что каждый человек следует своему прежнему опыту. Но мне… противно.
— Салман, кем ты хочешь стать?
— Э… мудрость господина, да пребудет с ним благоволение Аллаха… э…Христа… столь велика, что мой разум, повреждённый многими ударами в схватках с врагами…
— Николай! Ядрёна матрёна! Ты можешь толмачить без белибердени?! Объясни этому… ужасу леса и джину потёмок… что говорить надо необходимое. На остальное просто нет времени!
— Дык… Я ж уже ж… Это ж… ну… типа… почёт и уважение. Типа возвеличивание и вознесение.
— Нахрена мне вознесение?! Мне ещё рано возноситься! Кор-роче! Слово — по делу.
Меня и от родных притопов-прихлопов-экивоков… подташнивает. А уж в варианте восточной велеречивости, цветистости и высокопарности… От слова «впаривать»… Не напыживайтесь, факеншит! Обделаетесь!
Ведь моё время проходит! Так и жизнь пройдёт. И зачем тогда ваше славословие? На кой чёрт мне ваш «сладкий шербет» на могилку?!
«пускай нам общим памятником будет построенный в боях феодализм».Ну, или что там у нас построится.
Забавно видеть, как у «бутилированного джина» глаза вылезают из орбит. Я как-то больше привык к «юбилейным рублям» славянского происхождения. Но и так… смотрится выразительно.
Тут Чарджи подошёл и они, вдвоём с Николаем, с разных сторон, начали вливать в Салмана «воду мудрости и нектар благопристойности». Едва замолкал одни, как вступал второй. А то — и не дожидаясь. Бедняга только своей головой луковкой — туда-сюда, туда-сюда… Я подозреваю, что никогда в жизни Салману не приходилось слышать столь долгих речей, обращённых именно к нему. Здоровый мужик. Очень здоровый. Но промывание мозгов в такой концентрации…
И снизошёл на него свет сути, и ударила его молния смысла… В смысле —
Хорошо что не в костёр упал. Нюхательной соли в наших хотулях… Как-то я на нервных барышень не рассчитывал. Ничего: уложили, водицей речной сбрызнули, горяченького похлебать дали, медовухой сверху отполировали… И в две хоругви полным личным составом… принялись «учить жизни».
Единственное — я сразу предупредил ребят, чтобы не гнобили мужика, чтобы не вздумали «басурманского чёрта» обижать.
У костра Ивашко за обучением присматривает, а из темноты опять «рубли юбилейные» отсвечивает: Лазарь смотрит.
— Что ты с ним сделаешь?
— Помогу. Помогу стать тем, кем он захочет.
— Как?! Ты с ума сошёл! Он же убийца! Он же зверь-душегуб!
— И что? В хозяйстве всякий человек пригодится. Главное — чтобы его желания совпадали с его возможностями. И моими потребностями.
— Но… Он же злой! От же чёрный!
— «Всегда смотри на вещи со светлой стороны, а если таковых нет — натирай тёмные, пока не заблестят» — древняя китайская мудрость. Будем надраивать беднягу. До блеска.
Салман, Джафар, Абдулла… три этих человека уничтожили Волжскую Булгарию. Не понимая этого, не желая этого, просто делая на каждом шаге «то, что должно». А вот что «должно» — указывал я.
Говорят ныне: Пресвятая Дева надоумила Зверя Лютого, привела к нему людей нужных, научила что говорить, что делать.
Откуда берутся мысли в моей голове — не знаю. Может, и Богородица советует. Спорить не буду. А вот насчёт людей… Мне нужен был выход к Хазарскому морю. Нужно было взять весь «путь из варяг в хазары» под одну шапку. Так — выгоднее, оптимальнее. Так людям, живущим на этом пути — сытнее, здоровее, безопаснее. Лучше. А что всякие эмиры, князья, посадники, ханы, панки… кто по берегам сидел — думают иначе… То — их беда. Думали бы правильнее — целее были бы.
Не было бы этих людей, не привела бы их ко мне судьба — были бы другие. Но «путь» я бы всё равно под себя взял. Цена… в людях, в сроках… Может, и лучше можно было. Но результат — тот же. «Делай что должно, и пусть будет что будет». А будет — как я решил.
Помнишь, девочка, говорил я о лезвии, входящем в сердце паутины? О верёвке, тянущейся за таким гарпуном? Об «агентах вливания», об «авторитетных источниках»? Таким человеком стал в Волжской Булгарии «мойдодыр» Абдулла. Не «сделанный», «выращенный», а «обретённый и повёрнутый». Это несколько не так, как мне думалась во время гребли по Верхней Волге после общения с Божедаром. Но я же не догматик! Я знал, что жизнь всегда богаче моих идей. И оказался к этому готов.
Потрясённый «следом ножа Аллаха», искренне уверовавший в мою избранность, Абдулла составил собственное представление о моих ценностях и целях. И послушно исполнял мои задания. А я его не разочаровывал.
Глава 351
Лазарь опять надулся. Не так сильно, как после истории с Божедаром, но снова держится от меня подальше. А мне надо ещё одну проблемку решить. И кроме как Лазарь…
— Лазарь, служить ко мне пойдёшь?