Не сдавайся
Шрифт:
Мне не нравилась школа, и я прогуливала ее, окончив еле-еле, будучи слишком молодой и слишком глупой, чтобы понять, что однажды мне это понадобится.
Я любила дикость, потому что это было приятно, поэтому я находила ее везде, где только могла, и в итоге оказывалась с мужчинами, которые были намного хуже моего отца, что уже было не смешно.
Я имела дело со всякой херней, потому что сама на нее нарывалась, и потому что такова была жизнь.
Но при всем при этом я делала кое-что правильно. Что-то настолько правильное, что это
Я создала Итана. Я сохранила Итана. И позаботилась о том, чтобы мой мальчик знал, что его любят до глубины души.
А это означало, что он любил меня в ответ.
— Ты знаешь, что я люблю тебя, малыш? — прошептала я.
Он повернул голову и окинул меня взглядом.
— Боже, мам. Кляп.
Я не смогла сдержаться и разразилась смехом.
За последние пару лет любовь, объятия и ласки, которыми я осыпала своего ребенка, сбавляли обороты. Наедине и в меру он, может, и позволял это. Но в любое другое время ласка не занимала так уж много места в его списке.
— Ты закончила быть сентиментальной? — спросил он сквозь мой смех.
— Да, — ответила я, сдерживаясь. — Только что выполнила свою недельную норму. Но, предупреждаю тебя, малыш, на следующей неделе мне придется куда-то впихнуть еще больше сантиментов.
Он закатил глаза, но губы его снова поджались, а глаза заблестели. Затем он направился к полке с «Принглс».
Мы купили четыре упаковки.
В отделе с макаронами я нашла время, чтобы написать Мерри: «С Итаном. Поговорим позже». И тут же получила ответ: «Ты завтра на работе?».
Он мог легко это выяснить; мои смены в баре вряд ли были государственной тайной.
«С утра», — ответила я.
«Пересечемся там».
Потрясающе.
Он собирался выложить мне все, пока я буду на работе.
Морри уговорил Феб поставить несколько телевизоров, а это означало, что воскресенье в баре, раньше всегда стабильное, но не напряженное, превратилось в слишком уж оживленное. Хорошо для чаевых. Плохо, что вокруг будет толпа народа, а мне придется принимать на себя удар, который собирался нанести Мерри.
Но Мерри считал меня женщиной, которая «понимает».
И я понимала, даже если не хотела.
Так что я пойму и приму его, и мы продолжали жить дальше.
Просто я не ждала этого с нетерпением.
Глава 3
Гарантирую
Шер
— Все! Мы выезжаем! — крикнула я вглубь дома, выходя из своей спальни.
Наступил следующий день, и мы направлялись к моей матери. Мне нужно было оставить у нее Итана, а после чего ехать
Собираясь, я сумела побороть желание расстараться по максимуму или же наоборот — не сделать ничего.
Отчасти я понимала, почему Миа Меррик не сделала первый шаг к своему бывшему мужу (но лишь отчасти), потому что после их разрыва он был настолько далек от безбрачия, что это было даже не смешно. За время нашего знакомства, в его постели побывало слишком много женщин, и пусть Миа редко заходила в «Джей и Джей» и уж точно не посещала другие мероприятия, на которых бывала я и Мерри, число его женщин в таком маленьком городке невозможно было не заметить.
И я видела, какой типаж его интересует. Миниатюрные. Особый акцент на волосы. Умеющие наносить макияж. Они все одевались в том же стиле, что и я, демонстрируя много обнаженной кожи. Одежда их обычно была по фигуре, если не облегающая совсем, но и та, и та мало оставляла места для воображения.
Разница состояла в том, что их наряды были дизайнерским и дорогими, да и не только таковой была одежда, но и волосы. Их не стригли на кухне у матери и не красили из бутылки. Их мастера брали за работу гораздо больше моей матери, которая помогала мне с волосами за бутылку вина или за приготовленный мною ужин.
И требовался дополнительный пирог если был необходим весь спектр услуг, который превращал их из тех, кого я считала «дешевкой», в тех, кого они сами считали «высшим классом», пусть и результат у нас был одинаков.
Я не тратила много денег на одежду и волосы, а косметику покупала в аптеке или супермаркете.
А все потому что у меня был ребенок.
Но это не значит, что у меня в шкафу не было ни одной вещи, которая могла бы показать Мерри, что во мне есть этот самый класс. Такие вещи помогали привлечь к себе чужие взгляды, возможно, даже они притянули бы его взгляд.
Но дело было в том, что подобная одежда предназначались для встреч с моими девочками. Она не подходила для работы. И надень бы я подобное, он бы с первого взгляда понял бы, что мне просто необходима была броня для того удара, который он собирался нанести. А я не хотела показывать это Мерри. Ведь эта броня была необходима мне, потому что он был способен причинить мне боль, и я не желала, чтобы он понял, как много значит для меня. А вернее, я бы не хотела, чтобы он узнал, что значит для меня все.
Кроме того, все это не имело значения. Если он не знал меня и не хотел меня такой, какая я есть, то и черт с ним.
Поэтому сейчас я была в своей обычной одежде: обтягивающих джинсах с толстым черным ремнем и огромной пряжкой со стразами, черной майке с вырезом на спине и рокерским крестом спереди, усеянном шипами. Виднеющиеся бретельки черного кружевного бюстгальтера, давали намек на все остальное, что было скрыто. Черные замшевые босоножки на шпильках с широкой верхушкой, в которую были заправлены джинсы, и черные отполированные ногти на ногах.