Не сдавайся
Шрифт:
— Ты работала стриптизершей, Шерил, — продолжил он.
— Конечно, но только потому что, видите ли, мой обкуренный парень, заядлый наркоман бросил меня, как только узнал, что заделал мне ребенка, и оставил меня и моего мальчика в одиночестве на семь лет, пока его жена не заставила его поступить правильно.
— Я чист, — проворчал он в ответ.
— А я никогда не была не чиста, — ответила я.
— А я никогда не танцевал на чьих-то коленях, — усмехнулся он.
Я сделала два шага по направлению к нему, приближаясь к его личному пространству, но не влезая в него и не теряя зрительного
— А я танцевала, — мягко проговорила я. — Я танцевала так сотни раз. И сделала бы это снова. И еще раз. Я делала бы это до конца своей гребаной жизни, если бы эти деньги ставили на стол еду для моего ребенка. Если бы они давали ему крышу над головой. Обеспечивали бы его одеждой. Если бы они давали мне возможность купить ему то, в чем он нуждался, и столько, сколько бы он захотел. И помогли бы ему не чувствовать страдание.
Я подошла ближе и заговорила своим рабочим голосом: жеманным и соблазнительным, создавая впечатление, что он что-то получит, и в то же время ничего не давая:
— Я бы вжалась в парня своей промежностью, засунула бы свою грудь ему в лицо, детка. Я бы делала это снова и снова, то одному, то другому. И делала бы это с улыбкой на лице, если бы это помогло обеспечить моего ребенка всем необходимым. И возвращался домой, я бы гордилась. Я приходила бы домой, должна быть ежегодным претендентом на звание «Мать года», хотя ни одна душа со мной бы не согласилась. Я готова делать любое дерьмо, чтобы оно не коснулось моего мальчика.
— Были и другие способы обеспечить нашего сына, — возразил он.
— Были? — спросила я, отступая назад. — Будучи залетевшей дурой, у которой нет ничего, кроме аттестата о среднем образовании и опыта работы официанткой? Да еще и ее мужчина сбежал, украв чаевые за четыре дня, которые лежали у нее в бумажнике, и банку со сдачей?
Он вздрогнул, но я не отступила.
— Будучи дурой, у которой нет сбережений, и которая живет в дерьмовой квартире, в которой просто невозможно растить ребенка. Я отчаянно пыталась найти деньги, чтобы дать ребенку хоть что-то хорошее. Знаешь ли, — я вскинула руку и добавила в голос сарказма, — можно было купить лотерейный билет или обратиться к другой профессии, на которую смотрят куда более свысока, чем на стриптиз.
— Способы просто обязаны были быть, — заявил он.
— Назови хоть один, — отмахнулась я.
— Есть способы, Шерил.
— Назови хоть один, — повторила я.
— Секретарша, — бросил он.
— Я не умею печатать.
— Продавец в продуктовом магазине.
— Ни в каком случае эти профессии не принесут больше стриптиза.
Он буквально заскрежетал зубами.
— И попрошу заметить, — продолжала я, — ты не имеешь права стоять на моей кухне и судить о том, на что мне пришлось пойти, после того как ты украл мои деньги и свалил. И это сразу после того, как узнал новости о том, что заделал мне ребенка и трахал меня всю ночь напролет на прощание. Ты сбежал, чтобы больше его не видеть, пока твоя сучка не дернула тебя за цепь и не заставила стать хорошим мальчиком.
— Не вмешивай в это Пегги, — процедил он.
На это я вскинул обе руки.
— Разве она уже не участвует в этом?
— Речь идет об Итане. Только об Итане.
Он был полон дерьма.
Ведь все дело было в Пегги.
Но я решила, что с нынешним дерьмом Трента покончено.
— Будешь бороться со мной, Трент, и я тебя прикончу.
Он покачал головой, его верхняя губа скривилась, прежде чем он заговорил.
— Даже в своих самых смелых мечтах ты не можешь представить, что барменша, которая работает по ночам, почти не видит своего ребенка, зависит от мамы и друзей в его воспитании и отвозит свою задницу в дерьмовый дом в дерьмовом районе, убедит судью позволить ей оставить ребенка. Нельзя даже вообразить, что та же женщина, которой платили за то, что она совала свои сиськи в лицо незнакомцам и которая сосала член серийного убийцы, помогая ему выслеживать добычу, убедит судью оставить ей ребенка. И нельзя даже думать, что судья не посмотрит на то, что мы с Пег можем ему дать, и не отдаст его нам же.
Я не стала медлить с ответом.
— Если ты надавишь на это, и у нас вдруг появится судья с колом в заднице, который не увидит истиной ситуации и не позволит мне оставить сына, то я готова поспорить, что если Александр Колтон выступит в суде и поручится за меня, то этот судья снова задумается.
Трент сжал губы.
Прямое попадание.
И я не отступала.
— А уж если показать, что Феб, как и Колт, была той самой добычей, которую преследовал Деннис Лоу, сейчас является моим боссом и позволяет мне присматривать за своим ребенком, судья задумается еще больше. И они сделают это для меня. Не моргнув и глазом. Они так сильно захотят похоронить тебя за то, что ты пытаешься мне устроить, что сделают все возможное. И не только они, Трент. Моя подруга Вайолет Каллахан и ее муж Кэл. Джек и Джеки Оуэнс. Морри. Ди. Порядочные граждане. Столпы гребаного общества. Столько людей будут рассказывать этому судье, какая я мать, что он будет недоумевать, что, бл*дь, с тобой такое, что ты пытаешься забрать у меня моего мальчика.
— Ты так уверена, — насмехался он.
— Я не просто уверена. Я чертовски права, — ответила я. — Ты совсем глуп, если не обдумаешь все еще раз. Я не остановлюсь ни перед чем, чтобы мой мальчик был со мной. Не сомневайся в этом. И делаю тебе одолжение, советуя не начинать все это. В жизни Итана была одна постоянная вещь. — Я подергала себя за большой палец. — Я. Ни один судья в здравом уме не заберет у меня ребенка, изучив мою историю и поняв, что я отдавала все, что могла, чтобы обеспечить лучшим своего ребенка. Если ты будешь бороться со мной, ты проиграешь. Но если ты будешь драться, ты потеряешь Итана, и не из-за того, что я забрала тебя у него. Он узнает, что ты выносишь мозг его матери, и не захочет иметь с тобой ничего общего.
Нерешительность промелькнула в его глазах, прежде чем он повернулся, сделал шаг, необходимый, чтобы взять конверт со стойки, и сунул его в задний карман.
После чего снова повернулся ко мне.
— Похоже, мне понадобится это, чтобы нанять адвоката, — заявил он.
— Верно, хороший выбор. Бери. Сработает. Десять лет жизни Итана ты не давал мне ни цента на помощь. Я с этим согласилась. А вот судья, возможно, нет.
— Пошла ты, Шерил, — прорычал он.
— Уже ходила, Трент, и много куда.