(не) случайный наследник для босса
Шрифт:
– Зачем тебе это нужно, Саш? – повторяю свой вопрос и, не дождавшись ответа, добавляю. – Ты уехал. Наладил личную жизнь. Теперь я хочу заняться тем же самым, понимаешь?
– То есть я мешаю тебе налаживать личную жизнь? – уточняет иронично.
– Вот именно!
Вылетаю прочь из лифта и, чуть ли не спотыкаясь, несусь к турникетам. Этот мужчина невозможен! И мне категорически не нравится, как он на меня действует! Почему в моей голове помимо воли вспыхивают всякие дурацкие мысли, а в душе – давно похороненные надежды?
Не
– Ангелина, постой, – он опять меня преследует. – Да что с тобой такое? Я тебя чем-то обидел?
О, вопрос максимально странный. Хотя… Вавилов ведь не знает, через что мне пришлось пройти после его отъезда. Вот и спрашивает такие очевидные вещи.
– Нет, – отвечаю четко. – Просто момент, когда наше неформальное общение было уместно, уже давно в прошлом.
Вылетаю на улицу и холодный осенний ветер тут же неласково проходится по щекам. Еще совсем недавно в воздухе висела теплая золотая пора, однако сейчас она сменилась грязью, слякотью и свинцовым небом.
– Ангелин, послушай, – вновь начинает Вавилов.
Но я не даю ему закончить.
– Прошу прощения, Александр Анатольевич, но меня ждут. Всего хорошего.
С этими словами я сбегаю по ступенькам и устремляюсь к Виталию, который ждет меня на парковке. Мужчина прохаживается туда-сюда вдоль своего белого внедорожника. Мне неловко, что я заставила его так долго ждать, но, надеюсь, она примет мои извинения.
– Вить, привет! – устремляюсь к своем знакомцу.
Когда я приближаюсь, он раскрывает мне объятья, и я с облегчением в них падаю. Так приятно осознавать, что я наконец высвободилась из оков парализующей энергии Вавилова.
– Привет, ты сегодня поздно, – подмечает Светлаков и, запечатлев на моих губах короткий поцелуй, распахивает для меня пассажирскую дверь.
Ныряю в теплый, приятно пахнущий салон, и, не сдержав любопытства, скашиваю глаза ко входу. Александр, засунув руки в карманы элегантных брюк, по-прежнему стоит на крыльце. Хотя служебный автомобиль с услужливым водителем уже давно поджидает его.
Взгляд босса стрелой устремлен в мою сторону. Точнее не в мою, а в сторону машины, в которой я сижу и в которую прямо сейчас забирается мой спутник. На лице Вавилова застыло какое-то странное выражение, которое я никогда раньше не наблюдала. То ли это горькая ухмылка, то ли разочарование.
На самом деле я не планировала демонстрировать ему свои отношения со Светлаковым, но, если честно, совсем не сожалею, что так вышло. Пускай знает, что я теперь не одна. Что у меня уже есть мужчина, который подвозит меня до дома. Возможно, эта информация охладит пыл Александра и умерит его настойчивость.
О чем-то весело болтая, Виталий трогается с места. Отгоняю мрачные мысли о Вавилове и пытаюсь сконцентрироваться на его словах. А еще внутренне обещаю себе, что остаток вечера все мое внимание будет посвящено исключительно настоящему. Мне уже давно пора выкидывать ненужное прошлое из головы.
Глава 24
Сегодня
Нет, умом я, конечно, понимала, что все делаю правильно и других вариантов у меня попросту нет. Но вот сердце… Мое измученное материнское сердце рвалось к своему совсем еще маленькому сыночку. Дане ведь еще и двух нет! А ему приходится проводить большую часть дня без мамы, среди пускай добрых, но в целом совершенно чужих ему людей.
Оставлять сына мне было тяжело еще и потому, что из-за врожденного порока сердца за ним требуется дополнительный уход. И я совсем не была уверена, что он будет оказан должным образом. Помнится, первое время я то и дело писала воспитательнице, напоминая, что Дане нужно дать витамин или лекарство. Каждый раз она вежливо отвечала, что обо всем помнит, но я все равно никак не могла расслабиться.
Ясли, в которые ходит Даня, – частные. Одни из лучших в городе. И оплачиваются они, как и обещал Зарецкий, за счет компании. Детей в группе немного, поэтому в теории каждому должно хватить и заботы, и внимания. Однако слезы, дрожащие на щеках сына, каждое утро вышибали меня из колеи. Ну как тут улыбаться и радоваться, когда твой малыш так по тебе горюет?
Позже коллега, которая тоже вышла из декрета раньше положенного срока, сказала мне, что сосущее чувство вины – это перманентное состояние всех работающих мам. Мол, от него никуда не деться. С ним придется жить. И я вроде как смирилась с этой мыслью.
А сегодня вот все вышло по-другому. Привела Даню в ясли, переодела, морально готовясь к очередной порции слез. А он взял и не заплакал. Я аж удивилась немного. Просто поцеловал меня в щеку и, вложив свою ладошку в руку ожидавшей его воспитательницы, преспокойно пошел в группу.
Еле справившись с радостью и изумлением, я тут же рванула прочь. Ну мало ли, пока сын не очухался. Впервые я выходила из яслей с улыбкой на лице и спокойно совестью. Черт возьми, это такое потрясающее чувство!
– Чего улыбаешься? – на краешек стола присаживается моя коллега Аня.
Пока я была в декрете, она дослужилась до должности старшего консультанта, но на ее поведении это никак не отразилась. Она все такая же веселая болтушка и сплетница, которая любую свободную минуту тратит на сбор и систематизацию офисных слухов.
– Да так, – откидываюсь на спинку кресла. – Сын сегодня без слез в садике остался.
– О, поздравляю! Это маленькая победа, – отзывается она, а затем как бы между прочим добавляет. – Слушай, я все хотела спросить, а ты по-прежнему помогаешь Вавилову с его американскими делами?
Без понятия, откуда Аня это узнала. Ее пытливости и умению оказаться в нужное время в нужном месте можно только позавидовать.
– Да, но совсем немного, – сдержанно отвечаю я. – Основную работу делают юристы. От меня требуются лишь небольшие финансовые правки.