(не) случайный наследник для босса

Наварская Тая

– Что еще за благотворительная акция? – вмешивается Вавилов, изгибая бровь.

Я перестаю дышать. Кровь в венах стынет. Напряжение достигает максимума.

– Сбор средств на операцию, – невинно хлопая глазами, отвечает Анастасия Сергеевна. – Для сына Ангелины Ивановны.

Я чувствую, что медленно проваливаюсь в зыбучую бездну. Я не хотела, чтобы Вавилов узнал о моих проблемах вот так. Я вообще не хотела, чтобы он о них узнал! По крайне мере, не сейчас…

Лицо Александра снова меняется. На этот

раз до неузнаваемости. В нем проступают эмоции, которых я раньше у него не видела: растерянность, недоумение, шок.

– Какую операцию? – он отрывается от стола и быстрым шагом приближается к трепещущей Анастасии Сергеевне. – Дайте посмотреть бумаги.

Вавилов протягивает руку, и сотруднице не остается ничего иного, кроме как вложить их в его раскрытую ладонь. Тут и Данькины фотографии, и заключения врачей, и финансовые расчеты.

– Вы можете идти, – не глядя на Анастасию Сергеевну, бросает босс. – Ангелина Ивановна занесет вам подписанные документы в ближайшее время.

Коротко кивнув, женщина отступает и плотно закрывает за собой дверь.

В кабинете повисает тишина. Некомфортная. Тревожная. Многозначительная.

Вавилов бросает на меня короткий нечитаемый взгляд, а затем распахивает папку с документами. На первой странице – фото Дани. Одно из самых удачных. Малыш сидит на траве в ярком голубом комбинезончике и лучезарно улыбается в камеру. Его большие синие глаза искрятся озорством и добротой, а маленькие пухлые ручки весело растопырены у лица.

Вавилов сглатывает. Я замечаю, как на этом движении выразительно дергается его кадык. Он по-прежнему не отрывает глаз от снимка и кажется по-настоящему потрясенным.

Что с ним происходит? Почему он замер? Неужели почувствовал? Неужели узнал в Дане сына по одной лишь фотографии?

Нет-нет, это бред. Что-то на грани фантастики! В реальной жизни такого не бывает! Мужчины не узнают своих детей по фотокарточкам!

Александр молчит. Мучительно долго. Словно испытывая мое терпение на прочность. А потом вдруг резко вскидывает на меня взор и хрипло произносит:

– Какой диагноз у твоего сына, Ангелина?

– Дефект межжелудочковой перегородки, – еле слышно отзываюсь я.

Руки трясутся. Ноги дрожат. Еще секунда – и я рухну в обморок от перенапряжения.

– Любопытно, – задумчиво тянет Вавилов. – Помнится, у меня в младенчестве был точно такой же диагноз.

Глава 18

Я столбенею. Превращаюсь в восковую статую не в силах выдать ни одной внятной эмоции. Лицевые мышцы как будто парализовало. По-хорошему надо бы приподнять брови и пораженно распахнуть рот, изображая непринужденное удивление, дескать, ну надо же, каких только совпадений в жизни не бывает! Кто бы мог подумать, что у тебя и моего Дани одинаковые диагнозы?

Но вместо

этого я молчу, с ужасом ощущая, как от лица отливает кровь. Мой шок настолько сильный, настолько глубокий, что напрочь глушит рациональные мысли. Сейчас я обнажена и беззащитна. Моя тайна наверняка читается у меня во взгляде. И если Вавилов напряжет внимание, то непременно ее заметит.

Но Александр не смотрит на меня. Его взор по-прежнему прикован к фотографии сына. Нашего общего сына.

– Правда? – с трудом подаю голос. – Выходит, ты тоже страдал от врожденного порока сердца?

– Да. Только в моем случае операция не потребовалась, – Вавилов наконец отрывается от снимка и переводит взгляд на меня. – Примерно к году дефект закрылся сам.

– Мы тоже надеялись на такой исход. Но этого, увы, не случилось.

Стараюсь взять эмоции под контроль. Не выдавать смятения, которое обуревает меня, словно неистовый ураган молодое деревце.

А что, если Александр догадается? Что, если он проведет параллель? Мало того, что с возрастом Даня все больше и больше становится похож на отца внешне, так их еще и общий диагноз объединяет! Воистину, гены – страшная штука!

– Даниил, – медленно, словно пробуя на вкус новое слово, произносит Вавилов. – Красивое имя.

– Спасибо, – тихонько пищу я.

Атмосфера в кабинете накалена до предела. К напряжению, висящему в воздухе, можно запросто подсоединить провода – осветить целую улицу. Господи, как же неожиданно Александр вернулся! Еще час назад моя жизнь была понятна и относительно упорядочена. А теперь что? Хаос, кавардак и полнейшая сумятица!

– Кстати, ты давно вернулся из Америки? – спрашиваю я.

Вообще-то я не планировала интересоваться личной жизнью Александра, но в сложившейся ситуации чувствую острейшую потребность сказать хоть что-то. Таинственная недосказанность и неозвученные догадки гнетут и давят. Надо перевести в разговор в более безопасное русло.

– Позавчера, – Вавилов в каком-то надломленном жесте проводит рукой по волосам. – Я прилетел позавчера, Ангелина.

Почему-то в эту секунду он вдруг кажется мне изможденным. Под глазами пролегли темные тени, а морщинка на лбу выражена чуть сильнее, чем обычно. Что его беспокоит? Все ли у него в порядке?

– Полагаю, ты в России ненадолго? – делаю наиболее логичное предположение.

Ведь, судя по информации в СМИ, Вавилов перебрался в Штаты насовсем. Поэтому приезд на родину, вероятнее всего, является командировкой.

– Отнюдь, – отзывается мужчина. – Как минимум, ближайшие несколько месяцев я проведу здесь.

Такого ответа я никак не ожидала. Несколько месяцев? Здесь? Уму непостижимо! Ведь, уезжая в Америку, Вавилов утверждал, что его присутствие там просто необходимо. Что изменилось за минувшие годы?