Не соблазняй меня
Шрифт:
— Нет, не имею. — Джеки, подняв голову, внимательно посмотрела на Эйдриана. — Он ведь хотел как лучше. Я любила его, несмотря на то, что он был большой ребенок, и мне его страшно не хватает. Но порой, порой… — Ее рука сжалась в кулак. — …где-то в глубине души я просто ненавижу его и почти рада тому, что его больше нет. Господи! — Джеки, снова зарыдав, спрятала лицо на груди у Эйдриана.
— Ну, ну, — бормотал он, гладя ее по спине.
— Я не то хотела сказать. Я никогда не желала ему смерти.
— Конечно, не желала, но нет ничего удивительного
— Что ты такое говоришь? Ведь вся моя жизнь может в одночасье взлететь на воздух.
— Этого никогда не случится. — Большими пальцами рук Эйдриан вытер ее слезы. — Нам благодаря Маргарите сопутствует удача, так что успех нам во всем гарантирован.
— Если она талисман удачи, то я — проклятие, и это все сведет на нет.
— Ты не должна так говорить о себе. Более того — теперь, когда нас с тобой связывает общее дело, Маргарита будет помогать и тебе.
— Я не верю в привидения.
— Тогда верь в меня. — Эйдриан взял ее лицо в руки и заглянул Джеки в глаза. — Что бы ни случилось, я всегда буду с тобой.
— Прости, — прошептала она с блестящими от слез глазами. — Я и в тебя тоже не верю. Ты слишком хорош, чтобы быть правдой.
Эйдриан расхохотался:
— В этом можешь не сомневаться и скажи это Эллисон в следующий раз, когда она будет распекать меня за то, что я не в меру заботливый старший брат, который сует нос не в свое дело.
— Эх, не знает она своего счастья. Мне бы такого брата!
— Зато теперь у тебя есть такой друг, как я, а это даже лучше, потому что позволяет нам заниматься тем, чем мы занимались прошлой ночью.
Джеки, издав смешок, вытерла нос тыльной стороной ладони.
— Мне нужен платок.
— Вот видишь, все-таки нельзя обо мне сказать, что я слишком хорош, чтобы быть правдой: если бы это было так, я выхватил бы из своего заднего кармана носовой платок и протянул его тебе.
— Правда. Ты не совершенный.
— Значит, ты веришь, что я всегда буду рядом и помогу тебе, что бы ни случилось?
— Только если ты дашь платок.
— Это можно. — Поднявшись, Эйдриан повернулся и усадил Джеки в кресло. — С тобой все будет в порядке, пока я схожу за платком?
Джеки подняла голову. В ее мокрых глазах поблескивало пламя свечи.
— Я как-то обходилась без тебя до этого. Думаю, еще несколько минут я выдержу.
Эйдриан вошел в дом, а когда вернулся с коробкой бумажных носовых платков, Джеки стояла у лестницы.
— Уходишь? — спросил он с удивлением.
— Да. — Она взяла платок и высморкалась. — Нехорошо, конечно, вот так плакать и сразу убегать, но я… — Она взглянула на него из-под мокрых ресниц и отвела глаза. — Мне пора идти.
Дружеское участие превратилось в настойчивое стремление обладать.
— На вот, возьми всю коробку. — Джеки покачала головой:
— Я уже успокоилась. — Еще один быстрый взгляд — и они оба ощутили неловкость. — Спасибо, что дал поплакать на плече.
— Всегда к твоим услугам, — заверил Эйдриан, подавляя в себе желание удержать Джеки, взять на руки, отнести в дом, рассказать о своих собственных, таких противоречивых и сбивающих с толку чувствах.
Он смотрел, как она шла вниз по тропе, ведущей к берегу бухты, постепенно исчезая в темноте, и наконец понял, как Маргарита с Джеком могли долгие годы любить друг друга, ни словом не обмолвившись о своей страсти. Когда заветные слова произнесены, ни о какой дружбе не может быть и речи. Признание в любви меняет жизнь, а ни Маргарита, ни Джек не были к этому готовы.
Но было ли чувство Эйдриана к Джеки любовью? Что же делать, если это так? И как повела бы она себя, если б он признался ей в этом? Побежала бы она от него как черт от ладана или, напротив, дала бы ему шанс?
Глава 17
«Верь мне, — сказал Эйдриан. — Что бы ни случилось, я всегда буду рядом».
Джеки почти всю ночь повторяла про себя эти слова, беспокойно ворочаясь с боку на бок, пока сон наконец не одолел ее. Поднявшись до рассвета, она надела шорты, бесшумно выскользнула из каюты и в царившей на острове предрассветной тишине направилась по берегу к беговой дорожке.
Но и тогда слова Эйдриана неотступно следовали за ней. «Верь. Верь. Верь». Они звучали в такт ее шагам, а голос Эйдриана, не умолкавший в голове, все больше напоминал голос отца. «Верь мне, дочка, все будет хорошо».
По иронии судьбы, всякий раз вскоре после того, как отец в очередной раз произносил эти слова, им приходилось спешноуносить ноги от портовых властей, чтобы их не упрятали в каталажку. Бывало, им, находящимся уже на волосок от гибели, удавалось в последний момент скрыться на своем паруснике. Но пару раз они все-таки поплатились и своим судном, и всем имевшимся на нем имуществом. Джеки до сих пор не могла избавиться от чувства горечи из-за того, что им приходилось, срываясь с места, бросать все нажитое.
И вот, пожалуйста, теперь Эйдриан просит поверить в то, чтобудущее не готовит ей какой-нибудь очередной катастрофы, а если несчастье все-таки произойдет, он не покинет ее в беде,как это сделали многие из ее близких.
Странно, но Джеки отчего-то хотелось верить ему. Она желалаэтого с таким неистовством, что сама пугалась.
Онаперешла на бег, пытаясь оторваться от преследовавших ее по пятам воспоминаний и от своего нынешнего искушения. Завершив первый круг, она заставила себя прибавить скорость. Джеки бежала, пока не заболели ноги и от жара не повалил пар изо рта, а дыхание не стало обжигать горло.