Не стану взрослой
Шрифт:
Подошли почти вплотную. Максим вопросительно посмотрел в лицо тому, что был покрепче: мол, чего тебе, мил человек?
— Отдыхаете, молодые люди? — свысока осведомился тот.
— Верно подмечено.
Плечистый «санитар» хотел еще что-то спросить с тем же надменно-снисходительным видом, но второй, дохленький, не выдержал и нетерпеливо воскликнул:
— Здесь нельзя мусорить!
— С какого хрена? — Максим сделал вид, что удивился.
— С такого, что запрещено.
— А с какого хрена запрещено? Вы ж все равно все уберете.
—
— А где об этом написано? Я что-то не видел никаких табличек, — заметил Максим.
— Нормальный человек и без табличек не будет мусорить! — тощий «санитар» продолжал говорить на повышенных тонах. — А троглодиты платят штраф!
— Да мы вроде и не мусорим.
По логике вещей здесь можно было закончить разговор, но нервный «санитар» не унимался:
— А если бы вы мусорили и мы это увидели, то вы заплатили бы штраф!
— А если бы мы отказались платить штраф? Ты бы проткнул меня своим копьем? — спокойно и очень ядовито поинтересовался Максим.
— Вас бы задержали. До тех пор, пока…
— Что ты сказал? — со смехом оборвал Максим. — Задержали? А кто ты такой, чтобы меня задерживать? Вроде бы у дворников нет такого права.
— Мы не дворники! Мы «санитары города»!
— Да ты че?!
— Все, пойдем, — шепнул первый «санитар», тронув своего разволновавшегося коллегу за плечо. Кивнул парню с девушкой: — Отдыхайте.
— Разрешаешь, да? — хмыкнул Максим.
«Санитары» удалились. Тот, нервный, на ходу обернулся и бросил недовольный взгляд в сторону парочки. Элла в ответ показала ему средний палец.
— Пойдем и мы отсюда, а?
— Что случилось? — она обняла его и положила голову на плечо. — Расстроился?
— Да ну… ненавижу, когда докапываются.
…Банку из-под коктейля и пустые пакетики Элла выкинула под первый же куст, предварительно оглядевшись — нет ли в поле зрения «санитаров».
Борис быстро прошагал мимо Сани, сердито бормоча под нос одно-единственное слово: «Троглодиты… троглодиты…» Может, и еще чего хотел сказать, но не говорил. За матерную ругань у «санитаров» вычитали из зарплаты.
Следом неторопливо шел десятник Никита с неизменной улыбкой на лице.
— Чего это с ним? — спросил Саня, кивнув в сторону Бориса, который вернулся к собиранию мусора, — при этом делал такие резкие выпады, будто не бумажки с земли поднимал, а добивал ненавистного врага.
Улыбка десятника стала чуть шире, еле заметно:
— Мальчик с девочкой отдыхали с пивом, Боря хотел им свою власть показать, а мальчик его слегка осадил. И правильно сделал.
— Почему?
— Боря у нас уже два месяца, но до сих многого не понимает. Импульсивный слишком. У него есть достоинство: он уважает компанию. Может, даже больше, чем я. И есть недостаток: если ты уважаешь компанию, то необязательно орать об этом во все горло. И тем более не надо требовать того же уважения к компании от других людей. Хочешь, чтобы компанию уважали, —
Десятник Никита завораживал Саню своей манерой говорить, своим исключительно правильным русским языком, тем, что никогда не делал длинных пауз между словами, не использовал сорных «ну», «эммм», «вот», и тем более никогда не ругался. И голос у него был приятный: не строгий, но веский, не громкий, но четкий.
Именно благодаря Никите Саня, работавший всего второй день, не чувствовал себя чужим в бригаде «санитаров» — точнее, в «десятке». Во время каждого перерыва десятник подходил к нему, клал тяжелую руку на плечо, спрашивал: «Все в порядке?», «Есть какие-то вопросы?». Саня сперва пугался такого внимания к своей персоне, но довольно быстро понял, в чем дело. Из всего десятка он был единственным новичком, прочие работали «санитарами» не первый месяц, а некоторые даже не первое лето.
Вчера Никита после работы предложил Сане:
— Я в кофейню. Ты со мной?
— Можно… — нерешительно согласился тот. Гораздо сильнее, чем это неожиданное предложение, его удивила метаморфоза Никиты: вместо желтого комбинезона на нем были безупречно отглаженные черные брюки, белая рубашка с коротким рукавом и даже галстук. В таком виде десятник выглядел так солидно, что сошел бы за личного секретаря какого-нибудь преуспевающего бизнесмена.
— Ну, как тебе у нас? — первым делом спросил он, усевшись за столик в прохладной от кондиционеров кофейне.
— Ну че… нормально.
— Нет, ты скажи как есть.
— Здорово.
— Все устраивает?
— Ну.
— Признайся: еще вчера ты думал, что будешь обычным дворником?
— Ну… да. Есть такая тема.
— Если кто-то скажет тебе, что ты дворник, — поправляй: не дворник, а санитар города, — произнес Никита каким-то особенно значительным голосом. — В чем принципиальная разница? Как ты сам думаешь?
Саня не знал, что ответить.
— Ну, в дворники берут разных стариков и алкашей, потому что больше желающих нет… — начал он.
Десятник рассмеялся:
— Нет, конечно. Но ты на верном пути. Почему нет желающих работать дворниками?
— Мало платят.
— «Санитарам» тоже платят немного, хотя это смотря с чем сравнивать. Принципиальная разница — в том, что в компании «Третья планета» ты можешь прийти к успеху, начав откуда угодно. Хорошо поработал «санитаром», зарекомендовал себя — стал «десятником». — Никита приподнял левую ладонь, держа ее параллельно крышке стола. — Еще поработал — стал координатором. — Он поднял ладонь чуть выше. — Руководишь «санитарами» из кабинета, составляешь план работы на месяц… И так далее. — Он переместил ладонь еще на несколько сантиметров вверх, а потом положил ее обратно на стол. — Всегда есть куда двигаться. Знаешь, что отличает «Третью планету» от всех остальных компаний? Для нас главное не деньги, а люди. Развивается человек — развивается компания.