Не стать зверем
Шрифт:
Я показал ей дверь, замаскированную под нишу в стене.
— Туалет. Маленький, правда… рассчитан на одного худого мужика в перьях, — рассмеялся я, и она улыбнулась мне в ответ.
Ходил я долго… еле дополз обратно. Она очень пристально вгляделась в меня, когда я вернулся, забрала поднос с тарелками и кастрюльками и взяла остальную деятельность по организации ужина в свои маленькие уверенные ладошки.
— Он тебя ранил, — сказала она утвердительно, когда мы сели за стол перед камином. — А ты как всегда делаешь вид, что ничего не случилось.
— Неприятно, но не смертельно, — бросил я бодрым голосом. — Заживет. Расскажи лучше, что привело тебя сюда в такую погоду. Ведь ты не просто в гости, проведать бедного одинокого затворника.
Она явно смутилась, словно я упрекнул ее в корысти.
— Я хотела
— Рассказывай, — подбодрил ее я.
Рассказ Юльки меня очень насторожил, если не напугал. Я еще раз попросил ее подробно пересказать, как описывал тип по имени Джилейр технологию создания управляемых фантомов, и в особенности — медальон с Филином и ее встречу с похожим на него существом в Мааре. Я никогда не слышал о подобных вещах и, более того, все произошедшее с нами в последнее время виделось мне теперь совсем в другом свете. С одной стороны, кто-то вербует сторонников — ищет талантливых и доверчивых молодых людей, играя на их чувствах, подкидывая благородную идею, и давая им попробовать свои силы, а с другой — активно пытается воплотить в жизнь вторую часть процесса, имея под рукой уже созданные, вполне рабочие фантомы.
— Как ты думаешь, реально ли то, что мне предложили сделать, или им нужно от меня что-то другое? — спросила Юлька
Я задумчиво покачал головой.
— Не знаю, реально ли. Но вот то, что очень опасно и что тебе рассказали далеко не все — это действительно так. Смотри, есть и вторая часть истории, — и я рассказал ей свою, вернее, нашу часть событий, произошедших с некоторыми из нас недавно. — К сожалению, Даллах не помнит, был ли в его случае некий фантом, за которым он пытался гнаться или который пытался на него напасть. Но я сам, к сожалению, со своей тенью пересекся, физически вошел в него, убеждаясь, что это всего лишь призрак. Когда в меня выстрелили, был очень короткий момент, когда Ворон попытался подавить мое сознание, но я ему не дал. Даллах и Вагабр потеряли разум, Реваль — нет, но я с ним еще не общался, только коротко, по шамальским проблемам. Давай-ка мы с тобой вот как поступим, — предложил я, поразмыслив и убедившись, что собственных знаний мне тут однозначно не хватит. — Ты не против встретиться с Ширин и еще раз рассказать ей эту историю?
— Не против, — согласилась Юлька. — Но как ты думаешь… если я все-таки попробую сделать фантом, это будет опасно для… Нигейра?
— А тебе хочется? — полюбопытствовал я.
— Мне очень интересно попробовать, — призналась она. — У меня же получилось. Я не знаю, что такое вышло в результате и имеет ли оно какую-нибудь силу, но это оказалось жутко интересное дело.
— Мне почему-то кажется, что опасности нет, — сказал я. — Это действие — всего лишь маленькая часть какого-то более сложного процесса. Но только будь осторожна, на всякий случай, если получится, не рассказывай об этом никому. А лучше, если результат все-таки будет, показать его Ширин. Она-то точно должна понять, как оно сработает.
— Хорошо, — кивнула Юлька. — Только знаешь что меня беспокоит… А вдруг им уже управляют? Я сегодня была в Наган-Кархе, и Саша жаловался, что не может контролировать Змея. Совсем.
— Что, пожалела бедненького? — буркнул я с досадой. — Вечно вы, женщины, униженных да оскорбленных кидаетесь утешать.
Юлька посмотрела на меня с удивлением, отчего мне стало неловко за свою дурацкую реплику.
— Тогда уж опиши мне, что именно он тебе рассказал, — проворчал я.
Дослушав ее сбивчивый рассказ, я вздохнул.
— В том, что он описывает, нет ничего необычного. Именно так ощущает себя недавно обревший ипостась Вечный. А вселившаяся в него сила — реально непростая и… как бы тебе это объяснить… это живая сила, мощь, удар, порыв, ярость, действие. Страсть. Не интеллект, как, например, у тех же Гевора, Кинэна и Ширин. Не власть расчета и порядка, как у тех же Вагабра и Реваля. А стихия. Я сам, например, тоже стихийное существо, хотя и в гораздо меньшей степени. Но… я себя хорошо помню в тот период. Я… многое разрушил, не понимая до конца, что со мной происходит. Семью, например. Я был женат, когда стал Вороном, — продолжил я с горечью. — Двое детей… Она ушла через год, не выдержав того, кем я стал. Я их даже потерял на несколько лет, совсем не интересовался,
Другое дело, что я всегда был убежден, что сам подход к проблеме в принципе неверен. Из двух личностей Вечного главный — это человек, а не тварь. И он должен повелевать тварью, а не тварь — им. Это возможно и таких примеров достаточно. Надо бороться и за себя, и с собой. Не быть зверем, понимаешь… Просто им не быть. Двуликие же могут. Но мы почему-то считаем, что нам позволено больше, чем им.
— Кто бы только Саше это объяснил, — печально вздохнула Юлька.
— Боюсь, что у меня нет шансов, — сказал я.
Какое-то время мы молчали, думая каждый о своем. Потом она спохватилась, что уже поздно, и засобиралась домой. Я выглянул в окно — дождь, как назло, припустил с новой силой, а ветер, казалось бы, и не собирался утихать.
— На крыльях тебе не улететь, — констатировал я. — Боюсь, на вимме тоже. Во-первых, поздно, во-вторых, сюда сейчас никто не возьмется сесть, да и одежда у тебя все еще сырая. Простудишься.
— Что же мне делать? — растеряно спросила она.
— Оставайся здесь, — предложил я. — Тут на втором этаже есть две гостевые комнаты. — Тебя ведь никто не хватится в Саманданге? Ну, тот парень, например? Или подруги?
Она смущенно покачала головой.
— Идем, — я протянул ей руку. — Убедишься, что там вполне приличное место, совсем не такое архаичное и странное, как рабочий кабинет пары десятков поколений Воронов.
Башня казалась Юльке действительно странной и архаичной, словно контрастом к ультрасовременному обиталищу нагов. Сам кабинет был абсолютно круглый, у него даже потолок оказался в виде свода. Каменные, встроенные в ниши полки с книгами повторяли очертаниями форму башни. Стол, шкаф, стулья, кресла — все казалось тяжеловесным и массивным, из какого-то темного и жесткого, почти черного по цвету дерева. Большой старый камин не имел выемок для аэров, а значит, топить его можно было только дровами. На верхнюю площадку можно было попасть только через кабинет хозяина, так же, как и спуститься в спальное помещение на третьем этаже, не имевшее выходов на центральную лестницу, только на узкую боковую, выбитую в стене, ту самую, часть которой выводила на крышу башни. Второй этаж был как бы официальным: половину занимало помещение для приема гостей и проведения совещаний, представлявшее собой полукруг, на плоской стене которого в углу был огромный, старый, закопченный камин и гигантская, во всю стену, уникальная карта земель, выполненная в виде гравюры по металлу, со множеством обозначений, сделанных разноцветными светящимися кристаллами; во второй половине были оборудованы две маленькие гостевые комнаты, вполне современные, отапливаемые аэрами и ничем не напоминавшие весь этот музей. На первом располагалась прихожая, кухня, и еще две маленьких комнаты для слуг, одну из которых занимал Нвер. Рес пояснил, что под башней имеются обширные подвалы, часть из них завалена всякой любопытной древней рухлядью, и признался, что время от времени любит покопаться в ней, но ни разу у него не хватило терпения разобрать эти завалы до конца.
— Хотя в некоторые годы я даже пытался их каталогизировать, — признался он со смехом. — Но меня никогда не хватало больше, чем на два дня.
— Так нанял бы кого-нибудь более терпеливого, — предложила она.
— А вдруг там хранится что-нибудь… зловещее? — шутливо предположил он.
— Ага, полуобглоданный скелет мамонта, — хихикнула она. — Консервы на черный день.
— Фу, — поморщился Рес. — Вонючий, наверно. Тухлятина. Не для гурманов.
Пожелав хозяину спокойной ночи и оставшись одна, она поразилась тишине, ставшей для нее, студентки, столь непривычной в последнее время. Там, наверху, завывал ветер и все время что-то свистело и громыхало. Здесь, внизу, оказалось на удивление, прямо-таки зловеще тихо. Переодевшись для сна в странную пеструю хламиду из тонкого шелка (Рес пояснил, что лет 50 назад была тут забавная мода на подобные мужские одеяния), она завернулась в одеяло и попыталась осмыслить все увиденное и услышанное за сегодняшний день. Рассказ Реса о потерявших человеческий облик Вечных ее изрядно напугал, и ей страшно было представить, что кто-то может проделать такое с Сашей. Вон, Вагабр до сих пор не вернул себе человеческий облик, так и бродит, бедняга, в виде оленя вокруг Рузанны.