Не стать зверем
Шрифт:
Какое-то время мы молчали, думая каждый о своем. Потом она спохватилась, что уже поздно, и засобиралась домой. Я выглянул в окно — дождь, как назло, припустил с новой силой, ветер, казалось бы, и вовсе не собирался стихать.
— На крыльях тебе не улететь, — констатировал я. — Боюсь, на вимме тоже. Сюда сейчас никто не возьмется сесть, ибо бывали прецеденты… Да и одежда у тебя все еще сырая. Простудишься.
— Что же мне делать? — растеряно спросила она.
— Оставайся здесь, — предложил я. — На втором этаже есть гостевые комнаты. — Тебя ведь никто не хватится в Саманданге? Тот бестолковый лев Серджента, например? Или подруги?
Она смущенно покачала головой.
— Идем, — я протянул ей руку. — Убедишься, что там вполне приличное место, совсем не такое архаичное и странное, как рабочий кабинет пары десятков поколений
***
Башня действительно показалась Юльке архаичной и странной до нелепости — полный контраст с ультрасовременным обиталищем нагов. Рабочий кабинет под крышей был абсолютно круглый, с очень высоким куполообразным потолком. Каменные, встроенные в ниши полки с книгами повторяли очертаниями форму башни. Стол, шкаф, стулья, кресла, тяжеловесные и массивные, по цвету и жесткости напоминали гранит, и Юлька предположила, что возраст их не меньше возраста самой башни. Большой старый камин не имел гнезд аэров, а значит, топить его можно было только дровами. На верхнюю площадку можно было попасть только через кабинет хозяина, так же, как и спуститься в такую же круглую спальню на третьем этаже, не имевшую выходов на центральную лестницу, только на узкую боковую, выбитую в стене, ту самую, часть которой выводила на крышу башни. Второй этаж был официальным: половину занимал полукруглый зал для приема гостей и проведения совещаний, и гостевые комнаты. На плоской стене зала совещаний размещался еще один громоздкий закопченный камин и гигантская, во всю стену, уникальная карта земель, выполненная в виде гравюры по металлу, со множеством отметок из тускло светящихся огоньков-камешков. Крохотные гостевые комнаты, уютные и вполне современные, отапливались аэрами и ничем не напоминали весь этот музей. На первом этаже располагалась прихожая, кухня и еще две комнаты для слуг, одну из которых занимал Нвер. Рес пояснил, что под башней имеются обширные подвалы, часть из них завалена всяческой любопытной древней рухлядью, и признался, что время от времени любит в ней покопаться, хотя у него ни разу не хватило терпения разобрать эти завалы до конца.
— Хотя в некоторые годы я даже пытался их каталогизировать, — признался он со смехом. — Но меня никогда не хватало больше, чем на два дня.
— Так нанял бы кого-нибудь более терпеливого, — предложила она.
— А вдруг там хранится что-нибудь… зловещее? — Рес забавно приподнял одну бровь, отчего его лицо вдруг приобрело комичное выражение.
— Ага, полуобглоданный скелет птеродактиля, — хихикнула Юлька. — Консервы на черный день.
— Фу, — поморщился он. — Вонючий, наверно. Тухлятина. Не для гурманов.
Пожелав хозяину спокойной ночи и оставшись одна, она поразилась тишине, от которой успела отвыкнуть в вечно шумном студенческом мирке. Там, наверху, под сводом, гулко и пронзительно завывал ветер, громыхали ставни, что-то все время свистело и дребезжало. Здесь, внизу, было на удивление, прямо-таки зловеще тихо. Переодевшись для сна в забавную пеструю хламиду из тонкого шелка ("Мода пятидесятилетней давности", — пояснил Рес со смешком), она завернулась в одеяло и стала вспоминать этот невероятно длинный, насыщенный откровениями день. Рассказ Реса о потерявших человеческий облик Вечных ее изрядно напугал, и теперь она не могла отвязаться от мысли, что кто-то может проделать подобное с Сашей. Вон, Вагабр до сих пор не вернул себе человеческий облик, так и бродит, бедняга, в виде оленя вокруг Рузанны.
В конце концов она заснула и сразу же провалилась в какой-то муторный и душный сон, который с каждым мгновением становился все тяжелее и тяжелее. Ей снилось черное с алмазными сполохами небо и кристально-прозрачная земля, неожиданно переходящая в странную серую пустошь, за которой простирался иссиня черный, неспокойный океан, от которого веяло холодом и смертью. Там, на серой полоске земли, на половину пространства расползлась угрюмая белая с черными полосами тварь, с отталкивающей трехглазой мордой, большеухая, желтоглазая, с пастью мелких острых зубов, увенчанных четырьмя внушительными клыками. Тварь с отвратительным чавканьем что-то ела, пуская кровавые слюни и время от времени выдирая клыками куски мяса. Вокруг нее лежали… да, именно они: белый олень с перерезанным горлом, бездыханная серо-рыжая рысь, огромный лохматый зубр со вспоротым брюхом, огромный ящер со скорпионьим хвостом, придавленный здоровенным камнем, ворон, насквозь пронзенный гигантской стрелой. Она поспешно огляделась в поисках
Выскочив в реальность, она обнаружила, что падает с гигантской башни прямо в океан и, подхваченная яростным воздушным потоком, летит, пытаясь справиться с порванными крыльями, прямо на скалы, навстречу вырастающему из них аспидно-черному змею. «Ты меня предала, — сказал ей змей, когда она поравнялась с ним в воздухе. — Ты меня бросила, — крикнул он, когда она попыталась выровнять полет и обойти его, чтобы не упасть на камни. — Сбежала, оставила меня с этими… кошками, ящерицами и прочими тварями. Рядом со мной нет людей…Что же ты теперь хочешь от меня, если сама толкнула меня к ним?» С трудом удержавшись в воздухе, она почти уже проскочила мимо него, но он неожиданно ринулся навстречу, захлестывая ее кольцами сильного змеиного тела. Она дернулась, чтобы вырваться, но кольца сжались, затягиваясь все сильнее и душа ее, и когда в груди уже не осталось ни капли воздуха, она неожиданно вывалилась в темное беззвучное пространство каменной комнаты. Тяжело дыша, она вскочила с кровати — призрак змея, казалось бы, все еще витал здесь, таращась на нее из темноты желтыми, неподвижными глазами.
Иди сюда, требовали эти глаза. Ты моя. Не надо длить агонию. Ты моя, смирись с этим.
Охваченная неконтролируемым ужасом, она выскочила вон из комнаты и, плохо соображая, где находится и что делает, бросилась вверх по лестнице. Улететь. Улететь, как тогда, с верхней площадки Наган-Карха, надо только надеть крылья и прыгнуть, не побояться прыгнуть, а дальше крылья сами сделают свое дело.
Выскочив под ледяной ветер, она кинулась искать крылья, но в темноте никак не могла найти их. Обшарив всю площадку, она убедилась, что их нет. Паника и ужас захлестывали все сильнее и сильнее, и тут ей пришла в голову совершенно безумная мысль — а может, она тоже сможет обернуться в какое-нибудь крылатое существо? Мысль оказалась настолько дикой и притягательной, что она, нащупав несколько каменных ступеней, поднялась по ним почти до зубцов и увидела лежащий за ними черный, холодный океан.
«Ты моя, — прошептала тварь из глубины сознания. — Иди ко мне».
И тут кто-то властно стащил ее со ступеней. Заорав от ужаса, Юлька попыталась вырваться, но ее крепко, железной хваткой прижали к груди и держали, пока она не перестала импульсивно дергаться и кричать. Когда силы безумия иссякли, она, тяжело дыша и едва не падая от изнеможения, вцепилась в одежду своего спасителя и бурно разрыдалась.
— Пойдем-ка отсюда, — сказал Рессер, поспешно уводя ее с ледяного ветра. — Расскажешь, что за кошмар с тобой приключился.
Она снова оказалась в кабинете, завернутая в плед, и, по прежнему цепляясь за его шею, словно за спасительный якорь, вперемешку со всхлипываниями пересказывала ему свой кошмар, до сих пор не понимая, какая из его частей была сном, а какая — явью. Он гладил ее растрепанные волосы и вздрагивающие плечи, прижимая к себе и покачивая, как ребенка, а когда она выговорилась и выплакалась, разжал ее судорожно вцепившиеся в ткань халата ладони, положив их себе на грудь. Придя в себя, она вдруг сообразила, что он полуодет — брюки да кое-как накинутый на голое тело халат, а на ней — вот этот вот нелепый шелковый балахон чуть длиннее бедер, который, считай, ничего не скрывает, и плед сполз, и она тычется зареванным сопливым носом ему в грудь… Она рывком отодвинулась, захлебываясь стыдом, и сразу же пожалела об этом, потому что он послушно отпустил ее и помог поплотнее закутаться в плед, а мгновение спустя поняла, что ей нравится исходящий от него теплый, чуть терпкий запах и жесткие руки, умеющие касаться удивительно нежно…
"Вот что он обо мне сейчас подумал, — пронеслась в голове злая мысль. — Притащилась к постороннему мужику без предупреждения, навязалась переночевать, устроила истерику среди ночи. Стыдобища невероятная… Стыдобища и двусмысленность. И ведь не сбежишь уже, крылья порваны."
— Вряд ли увиденное тобою существо — реальность, — задумчиво сказал Рес, когда она замолчала, закрыв глаза и пытаясь не умереть от неловкости. — Скорее, шок от последних событий сыграл с тобой злую шутку. Хвала Маару, я тебя услышал, а то ты уже на парапет залезла, еще немного — и свалилась бы.
Офицер Красной Армии
2. Командир Красной Армии
Фантастика:
попаданцы
рейтинг книги
