Не стоит незнакомцам верить
Шрифт:
Приемная погрузилась в угрожающую тишину, которую вскоре нарушил робкий голосок Люды:
— Слушай, а ведь я так и не знаю, как тебя зовут…
— П-павел, — закашлявшись, ответил карманник.
— А меня Люда, — тепло улыбнулась девушка. Парень же еле удержался, чтобы не вставить что-то типа «я знаю». — А где учишься?
— П-политех, — нехотя буркнул он. — Факультет к-компьютерных систем.
— Ух, ты, на программиста учишься? — восхищенно захлопала глазами девушка. — Наверное, это сложно. Там же, вроде какие-то языки программирования есть, да? Наверное, математику знать хорошо надо?
Карманник
— Д-да, я м-математику о-очень люблю…
— А у меня двойка по математике в школе была, — рассмеявшись, ответила Люда. — Никогда не понимала людей, которым это может нравиться. Вот, другое дело — рисовать… Правда, мои учителя говорят, что рисую я посредственно.
Люда болезненно скривилась. Видимо, ей все же было неприятно вспоминать о том, что на своей кафедре ее удерживают только деньги отца.
— М-многим в-великим художникам г-говорили, что о-они рисуют-т п-посредственно, — попытался приободрить девушку Паша. Смотреть на ее расстроенное личико было просто невыносимо. Правда, карманник точно не был уверен, что говорит верно. Про художников он знал катастрофически мало, ибо искусство было последним, что его по-настоящему интересовало.
Дверь кабинета врача приоткрылась, впуская очередного посетителя. Очередь Паши понемногу подходила, и карманник начал дышать свободнее.
— На самом деле из меня и вправду слабенький художник. Я люблю рисовать, но рисунки у меня не качественные. В школе они бы сошли, но не в институте, — девушка понурила голову. Казалось, она вот-вот заплачет. — Наверное, у тебя таких проблем нет. Ты выглядишь умно.
— З-за это и п-получаю, — не сдержавшись, хмыкнул карманник. — Я в-ведь в-всегда х-хотел быть другим… П-пулярным, к-красивым. Во м-мне ведь в-видят т-только з-заику-задрота, н-но н-не парня, — Паша и сам не знал, кто тянул его за язык. Но выговориться почему-то страстно захотелось. Излить душу этой случайной (или все же не случайной?) знакомой.
— Популярность? Какая глупость! — искренне возмутилась Люда. — Вот я сегодня ехала в маршрутке и познакомилась с таким парнем, закачаешься! Лицо, глаза, волосы — как картинка. Модный, сильный и явно начитаный, а оказался вором. Я повелась на красивую мордашку и даже не заметила, как это паршивец умыкнул мой телефон. Развел меня, в общем, как дуру. Хотя, может, я и заслужила это. Не стоит незнакомцам верить…
Паша удивленно смотрел на девушку, которая, заговорившись, совсем и забыла о своем собеседнике.
— Вот ты — хороший. Вроде и нет в тебе этого лоска, а глаза у тебя добрые. Жаль, что я начала обращать внимание на это только после кражи айфона… Вот так ирония! Как я теперь скажу об этом папе? А маме? Они ведь в кредит влезли, чтоб купить мне эту игрушку! А я не ценила их подарка, так по-глупому распорядилась им! Да чтоб у того ворюги руки поотсыхали за такое! Ну, неужели нельзя в этом мире обойтись без подлости, хитрости и пакости, а? Вот скажи мне, Паш? Паша… Хм, того вроде
— А, может, у вора так судьба сложилась? Может, ему нужны деньги, чтобы прокормить свою семью, или лечить родную мать или отца? — невольно спросил Паша.
— Все равно, это не повод воровать! Где бы был этот мир, если бы каждый сворачивал на кривую дорожку, не выдерживая груза, свалившегося на его плечи?! Я верю, что в первую очередь нужно всегда оставаться человеком. Иметь какой-то внутренний стержень, что ли…
Воротынцев промолчал. С первого взгляда было видно, что Люда никогда по-настоящему не голодала, что никогда не ночевала на улице, и не была вынуждена терять свою человечность.
А вот он — Павел Воротынцев не смог оставаться человеком, когда жизнь поставила его перед сложным выбором. И вправду, много ли будешь думать о морали, когда твою единственную, горячо любимую сестру сбила машина? Когда у мамы нет денег на дорогостоящее лечение и реабилитацию? Когда отец сбежал, стоило ему увидеть трудности?
Поначалу воровать и вправду было неприятно. Острое чувство вины глушило радость, даже когда врачи объявили, что жизни сестры уже ничто не угрожает. Ходить под надзором опытных карманников, отдавать им часть выручки, чтобы они не сдали тебя мусорам было унизительно. Врать всем было мерзко. Но человек — скотина, которая умеет приспосабливаться. Именно поэтому вскоре Паша начал ловить себя на мысли, что ему начинает нравиться воровская жизнь, что он всего лишь «восстанавливает справедливость». Почему общество устроено так, что кто-то буквально купается в деньгах, а кто-то пухнет с голоду? И почему обществу мнимых гуманистов на самом деле глубоко плевать на жизни тех, кому просто не повезло? Воротынцев для себя на эти вопросы давно ответил: люди эгоисты, и воровство не грех, если на кону жизнь и здоровье близких.
И теперь уже он — Паша Орёл, берет мзду с бабочников, устраивает разборки и живет по понятиям. Теперь он сам по себе стрижет лохов.
Однако даже опустившись, он не пожелал бросать свою прошлую жизнь. Так у него и появилось две личины — Павел Воротынцев, ученик-ботаник, идущий на красный диплом, и Паша Орёл — жулик и вор.
Душевная простота и наивность невольно привлекала Пашу в Люде.
Именно в этот момент внезапного осознания парень был готов провалиться под землю со стыда. Словно бы сломались те старые моральные заветы, что он некогда внушил себе, чтобы заглушить голос совести.
Сидеть рядом с Людой становилось неожиданно тяжело. Рюкзак в тот миг показался ему неподъемно тяжелым и будто бы вылитым из кипящей лавы. Руки вора невольно затряслись, а спина ссутулилась еще больше. Не стоило ему сегодня воровать. Вот как после таких откровений идти на «работу»? Как дурить головы людям, вспоминая при этом ее разочарованное лицо? Или неужели у него еще осталась та самая предательская капля совести, про которую иногда любил шутить старина Серый?
На счастье Паши в этот момент дверь кабинета травматолога отворилась, выпуская какого-то тщедушного старичка, за которым занимала очередь Люда. Завидев «свет в тоннеле» Паша буквально влетел в кабинет, оставив девушку недоуменно смотреть ему в след.