Не та профессия. Тетрология
Шрифт:
Дворец Наместника больше не имеет власти в данном городе, пока не будет объявлено иного.
Никаких обид либо разорений Наместнику либо его Дворцу не чинить: каждый дом города неприкосновенен.
Подписано:
От имени Орды …
От имени Джирги …
Муфтий …
Казначей …
– Если боишься передавать сам, можем помочь доставить, – пожимает плечами лысый после того, как стражник оканчивает читать. – Это уже три дня как висит на базарной площади.
– Нет, бояться нечего, – задумчиво говорит его собеседник. – Просто у нас во дворце и не знают, что власть поменялась…
– Э-э-э-э-э, не говори так! – поднимает палец лысый. – Ты же умный человек, хотя и… служишь Наместнику.
Далее лысый почему-то хмыкает, давя смешок, затем продолжает:
– Власть принадлежит только Султану. С этим не спорит никто. Просто родня Султана, увидев творящиеся непотребства, по просьбе жителей города, временно исправляет ситуацию.
– Ага, и с пашто договорились, – задумчиво смотрит на лысого стражник.
– Не только, – обижается лысый. – С пашто это само собой. Но ещё – с муфтием. Со Старшинами базара. Со Старшинами городских кварталов. С Казначеем. А если говорить о пашто, то знаешь сколько там аксакалов в джирге? Думаешь, легко было убедить каждого?
– С Ордой за спиной, которую поддерживает хотя бы половина Джирги пашто – легко убедить любого. – Уверенно отвечает стражник.
– Ты просто не понимаешь. Потому что смотришь на вещи из Дворца, – досадливо бросает брат дочери хана. – Уже сейчас четыре пятых всех вопросов решает Совет Старейшин города. Нам власть не нужна, если я правильно понял твои мысли. Которые ты так и не высказал вслух.
– А зачем тогда это всё?! – стражник удивлённо ведёт рукой вокруг себя, неопределённо двигая пальцами в воздухе.
– Ты всё равно не поверишь, – коротко бросает лысый, собираясь покидать шатёр. – А мне будет лень с тобой спорить. А если мы поспорим, то настроение испортится у обоих. А ты не поверишь всё равно.
– Погоди, – удерживает за руку лысого стражник. – Ты действительно хочешь сказать, что власть в Городе сейчас принадлежит людям?
– Так. Не говори так больше. – Резко оборачивается здоровяк. – Власть принадлежит Султану. Это не обсуждается. По крайней мере, говорить вслух нужно только так... Ваш Наместник думал иначе, и где он теперь… Другое дело что пути, которыми эта власть управляет в городе, Султану не интересны. Ему важен результат: налоги.
–
– А так всегда было. И горе стране, в которой иначе, – вступает в беседу сотник Орды. – Кстати, знаешь, как мы называем нашу Родину на нашем языке?
– Я не говорю на туркане, – хмурится в ответ стражник.
– Земля Свободных Людей. А свободы рядом с рабами не бывает. И сюда мы согласились откочевать только с условием сохранения своей свободы. – Непонятно отвечает ордынец. –Ладно, иди неси ответ Наместнику…
На выходе из лагеря, сотника городской стражи догоняет молодой парень со словами:
– Сарыт! – протягивая завёрнутые для удобной носки лепёшки, мясо, и отдельно – изрядную меру ещё горячего плова в странной большой керамической посуде, стоящей в чересседельной кожаной сумке.
– Не донесу, – чуть удивляется стражник.
– Коня бери. – Говорит на ломаном дари парень-ордынец. – Коня отдашь любому нашему в городе.
_________
– Ну и что дальше? – спрашивает Алтынай, с интересом наблюдая, как я начиняю большую рыбину (надеясь сегодня в конце-концов приготовить коктал).
Квартал кузнецов, наконец, сладил нужный мне железный ящик. А быстрые местные пацаны не поленились смотаться километров за тридцать, за ивовыми щепками.
– Всё как ты планировала, – пожимаю плечами. – Здесь теперь хозяйка ты. Налоги Султану я бы, на твоём месте, ещё какое-то время посылал. Просто чтоб полностью сплотить жителей провинции общей идеей. А потом, возврат этой именно отдельной Провинции будет стоить дороже, чем махнуть на неё рукой.
– Не планировала так рано, вместо отца… – Алтынай не договаривает, продолжая наблюдать за мной.
– А ты и не вместо, – качаю головой. – Всё то, что сделано, стало возможным исключительно потому, что совпало с чаяниями простого народа. Разных народов. Мы просто не путаем цель и инструмент.
– А что есть цель? – всё также задумчиво спрашивает Алтынай.
– Не навязываю. Но лично мне кажется, что целью должно быть благополучие народа. Населяющего местность. А всё остальное – инструменты. Как то: власть, своя Орда под рукой, договор с Джиргой. Налоги, на которые строится лечебница; справедливый суд, не глядящий на сословия, и так далее…
– Почему это всё никогда не получается у старших? – Неожиданно серьёзно спрашивает Алтынай.
– А старшие успевают насмотреться плохого. И перестают Верить. Потому их путь ведёт не туда, куда надо, – пожимаю плечами. – И потом, ты не путай свои желания с планами и задачами. Крепка лишь та власть, которая есть продолжение Воли Народа. Но далеко не все это понимают.
– А если народов много, и у каждого народа свои желания?
– Это развалило не одну хорошую страну, – киваю. – Но здесь, с помощью Всевышнего, у тебя получилось почти невыполнимое. С моей взрослой точки зрения.