Не такая, не такой
Шрифт:
Пока мать набирала воздух в легкие, а Юлиан смотрел с мягким упреком, свинтила с кухни и шарахнула дверью своей комнаты, напоследок еще почувствовав себя подростком в пубертате. Небось еще за спиной обсудят.
Но Юлиан вернул тему обратно на моего отца:
— И что — даже алименты не присылал?
— Пейте чай, Юлиан Владимирович, — так тихо вздохнула мама, что я, даже прислонившись ухом к двери, едва ее расслышала. — Какие уж там алименты. Сначала перестройка, потом дефолт. Он и не работал официально. Пришли
— Может, он хотел бы вас найти? Сколько лет прошло, переосмыслил жизнь?
— Так я-то никуда не уезжала, здесь родилась, здесь и живу. Хотел бы — нашел.
— Вы не знаете, где он сейчас?
— И знать не хочу! Ничего хорошего от него не видала!
— Ну почему. Кое-что видали.
— Что? — удивилась мама.
Я хмыкнула в потолок.
— У вас осталась прекрасная дочь.
— Дочь! — хмыкнула мама. — Если бы не она, я бы, может, еще устроила свою жизнь. А с такой добавкой, кому я была нужна?
Да, мам.
Это многое объясняет.
Буквально все.
Я медленно отошла от двери и села на кровать, держась очень прямо, как будто боялась расплескать что-то, налитое в меня по самый край. Посидела так некоторое время, уже не стараясь прислушиваться к голосам: обиженному маминому и гулкому ровному Юлиана.
Но когда из горла вырвался непроизвольный всхлип, упала лицом в подушку, испугавшись, что они услышат.
Не знаю, наверное, мне слезы заливались в уши, потому что я перестала различать голоса, вообще перестала что-либо слышать, кроме стука своего сердца.
Поэтому, когда горячая ладонь легла мне на спину, я дернулась и подпрыгнула.
Юлиан присел на кровать, придержав меня за плечо.
— Прости, я стучал, но ты, наверное, не услышала.
Я попыталась что-то сказать, но только шмыгнула носом.
Зачем он?
Я опухшая вся от слез и в соплях.
И меньше всего хочу, чтобы он видел меня такой…
Но он прервал мои мысли, просто притянул меня к себе и обнял своими огромными теплыми руками. И уткнул носом в чертов пестрый свитер.
И погладил по спине, пока я содрогалась, разрешив себе заплакать по-настоящему.
— Все хорошо, маленькая.
— Я не маленькая, — выдавила я.
— Маленькая. Очень маленькая крошечная Соня, которой больно, потому что она думает, что мама ее не любит. И папа не любил, — Юлиан невесомо провел ладонью по моим волосам, я почувствовала только тепло от нее. — А мама совсем не думала про Соню, маме самой больно. А если ее спросить прямо, скажет, что ни за что не отказалась бы от тебя.
— Лучше бы меня не было… — не знаю, как он разобрал, что я там бормочу полузадушенным голосом.
— Тебя любит много-много людей, которые никогда бы не согласились, чтобы тебя не было.
Он
Юл: Плоды воспитания
В свое время мне пришлось объяснять шестилетнему тогда Владу, откуда берутся дети. Ольга отказалась наотрез, заявив, что это мужские дела. Я в те годы гораздо лучше показал бы на практике, чем смог рассказать ребенку, что там и как.
К счастью, я уже встречался тогда с третьей своей женой, Дианой, которая на тот момент притворялась идеальной спутницей серьезного человека. То ли бизнесмена, то ли бандита, тут уж как пойдет. У нее было педагогическое образование, и что-то такое она Владу рассказала. Вроде бы правильное — в ужасе он потом ночами не просыпался, больше вопросов не задавал.
Следующий этап, подростковый возраст, я все-таки взял на себя. Пробормотал что-то невнятное про контрацепцию и хороших девочек, глядя в сторону. Влад так же, смущаясь, меня выслушал, и мы хором облегченно выдохнули, когда беседа закончилась.
Но среди подарков для него стали появляться журналы Playboy, а в его четырнадцать я ненавязчиво продемонстрировал, в каком ящике у меня хранится богатая россыпь презервативов. Такая гора, что вряд ли кто-то их считает. Надеюсь, ему пригодилось.
В общем, скажем прямо, сексуальное образование Влада я провел не блестяще. В самый разгар жестокого пубертата моральный компас из меня тоже был так себе — боюсь, что пару раз он заставал Вику с любовниками в провокационных ситуациях. Но я все-таки надеялся, что из него вырастет что-то путное.
То, в каком состоянии появилась дома Соня, мне сильно не понравилось. И не в мемуарах ее мамаши было дело. Она явилась уже на взводе — я бы списал на то, что волновалась за кошку, но когда продемонстрировал ленивую сытую Филомену, лучше не стало.
Глаза были на мокром месте сразу. Кошка и мой визит — только повод.
Ей бы разозлиться на родительскую бестактность, а она ревела горько и отчаянно, как будто слова про то, что она не нужна, стали последней каплей. Нетрудно было сложить два и два и догадаться, откуда она такая прибежала.
Готов был отдать Соню Владу и не жалеть, если бы это сделало их обоих счастливыми. Но оказалось, что я не готов к тому, что она будет плакать, а он вообще никак не участвовать в решении ее проблем.
Пришло время для следующего мужского урока.
Надеялся застать его в офисе, но там стояла страшная суета. Часть помещений была перегорожена строительной пленкой, в другой впритык стояли столы — и рекламный отдел орал в телефоны прямо на ухо бухгалтерии. Все куда-то бежали, никто не знал, кто где находится и за что отвечает.