Не трогай спящих

Мэйо Джеймс

Худ вошел в холл с двумя массивными колоннами в центре, сводчатым потолком и широкой аркой, сквозь которую были видны другие колонны и арки. В помещении царила атмосфера роскоши. В воздухе чувствовался слабый аромат тлевших где-то благовоний. Стояла тишина.

Худ остановился и огляделся. Перед ним стояла великолепная бронзовая нимфа работы Риччо, стоившая целое состояние.

– Добро пожаловать, сэр.

Худ обернулся. Три симпатичных девушки в простых платьях с высокой талией и низким вырезом, очень походивших на моду времен Директории, стояли в нескольких шагах. Они были босиком и падавший на них

сзади свет выдавал, что под платьями ничего не надето.

– Добрый вечер.
– Худ не нашелся, что ответить.

– Вы здесь, чтобы встретиться с Учителем?
– спросила одна из девушек.

– Да.

– Не желаете пройти с нами?
– Жестом она показала дорогу и скрылась под аркой. Там оказался широкий низкий диван с подушками, большой канделябр, шестиугольный бассейн в центре, а позади него - коврик из леопардовой шкуры. В центре бассейна бил фонтан, вся обстановка выглядела необычно экзотически.

– Прошу, - сказала девушка, легонько коснувшись его руки. Две другие шагнули вперед и в следующее мгновение уже расстегивали ему рубашку, развязывали галстук и снимали пиджак.

– Подождите!
– Худ отпрянул назад.
– Это очень мило, но зачем?

– Вас нужно подготовить к встрече с Учителем, - сказала все та же девушка.
– Таковы правила. Мы здесь, чтобы помочь вам.
– У неё были прекрасные волосы и чистые голубые глаза. Худу трудно было не смотреть на её грудь, почти не прикрытую платьем.

– Духовно я готов к встрече, - заверил он. Такого приема он не предвидел и теперь лихорадочно думал о пистолете в кобуре на поясе.

Девушка покачала головой.

– Таковы правила. Им должен подчиняться каждый.

Худ торопливо шевелил мозгами. Если он откажется, это станет неважным началом. Быстрым движением он перебросил пистолет под пиджаком из кобуры в нагрудный карман и после этого с улыбкой подчинился.

Девушки действовали деликатно и умело, и Худ чувствовал себя, как Абдул-Гамид в своем гареме. Они сняли с него башмаки, носки и рубашку, осторожно расстегнув молнию, стянули брюки, а потом, после небольшой паузы, одновременно накинули полотенце ему на плечи, мягко его подтолкнули - и Худ увидел свои эластичные гонконгские трусы в их руках. Это было сделано мгновенно и заставило бы разинуть рот от удивления любого карманного воришку. Худ почувствовал, что ему хочется аплодировать. Девушка смотрела на него открыто и серьезно.
– А теперь, пожалуйста...
– сказала она.

Основное беспокойство у Худа вызывал пистолет. Одна из девушек складывала его вещи на низеньком столике. Он повернулся было туда, но девушка повторила: - Прошу!
– и взяла его за руку.

Худ решил подчиниться правилам игры и позволил отвести себя в бассейн с фонтаном. С него сорвали полотенце и теперь он стоял совершенно голый. Худ обладал по этой части обширным опытом, но прыжки в снежный сугроб после финской сауны или купание в рисовой шелухе в Японии не имело с этим ничего общего.

Девушка зачерпнула воды из бассейна и вылила на него. Вода оказалась удивительно свежей. В руках у другой девушки появилась губка, его принялись мыть, и через несколько минут все стало казаться совершенно естественным. Худ полностью отдался блаженству. Девушки изящно двигались вокруг, голубоглазая красавица время от времени что-то шептала другим. Она

была очаровательна. Глядя на упругое тело и короткую стрижку, Худ предположил, что ей лет девятнадцать.

Потом его вытерли досуха, отвели на диван и обнаженный Худ вытянулся, снова полностью отдавшись умелым рукам. Его натерли отдававшими молоком бальзамами и принялись массировать. Процедура была длительной и приятной. После неё он почувствовал себя невероятным и свежим. Усталость от поездки как рукой сняло.

Красотка протянула ему халат, Худ твердо собрался отказаться и вернуться к своей одежде, но обнаружил, что столик и одежда исчезли.

– Вещи доставят в вашу комнату, сэр, - сказала девушка.
– С Учителем вы можете встретиться в этой одежде.

– Этого тоже требуют правила?
– спросил Худ.

Она кивнула.

– Очень хорошо.

Ничего не поделаешь, он шагнул вперед, накинул халат, она помогла его одеть и завязала пояс. Худ подумал, что девушка очень мила, и в какой-то миг заметил краску, залившую её щеки, но она тут же отвернулась.

– Как вас зовут?
– спросил Худ.

– Маларен.

– Как озеро?

– Да.

– Совсем неплохо.

– Пожалуйста, пойдемте со мной, - девушка откинула портьеру у другой арки и провела его в маленькую комнату.

Сквозь единственное окно проникал угасающий свет. Худ обратил внимание на прекрасный интерьер - сиреневый мраморный пол, большой краснолаковый с золотом китайский Будда, небрежно положивший руку на согнутое колено. Позади покрытого шелковым покрывалом дивана стояла черная лакированная ширма, едва не заставившая Худа вскрикнуть от восторга, и кресло работы Делануа, достойное стать украшением роскошной коллекции. На маленьком столике стояла курильница для благовоний из яшмы.

В арке появился Загора. Даже в большом проеме он казался гигантом. Черная ряса, как на православном священнике, на шее - длинная серебряная цепь, на ногах сапоги. На лице - выражение острого любопытства.

Гуру неловко шагнул вперед. Черты лица его были резкими, нос слишком большим, длинные спутанные волосы спускались на плечи. Кожу покрывал темный загар, руки были большими и грубыми.

Но глаза его производили удивительное впечатление. Какое - то мгновение они оставались полускрытыми под густыми нависающими бровями. Потом вдруг сверкнули - маленькие карие глаза, подвижные и беспокойные, которые, казалось, заглядывали в самую душу, выведывая все её тайны. Худ почему-то подумал о глазах мандрила, ужасной африканской обезьяны: в глазах Загоры светился острый ум, но одновременно - звериная жестокость. В следующее мгновение их выражение сменилось доброжелательностью и пониманием, и снова их заполнили хитрость и злоба.

Худ понял, что ему пришлось столкнуться с исключительным экземпляром, с человеком, обладавшим большой магнетической притягательностью и дьявольской силой. Он почувствовал привычный холодок, предупреждающий о надвигавшейся опасности.

– Ты прибыл ко мне, сын мой?
– спросил Загора, изучая Худа.

Худ понял, что придется вести игру до конца.

– Учитель, я принес вам искренние приветствия от комитета Девяти, сказал он.
– Меня зовут Чарльз Худ. Я старый друг баронессы ван дер Гоот, которая меня и прислала. Очень любезно, что вы согласились принять меня.