Не трожь Техас!
Шрифт:
Никки посмотрела на Сьюзан, потом на него. Ее глаза расширились от шока.
Сьюзан посмотрела на Никки и ее глаза расширились от чего-то меньше напоминающего шок.
Даллас попытался вздохнуть. Легкие отказывались работать. Он мечтал об этом с четырнадцати лет. Но не по такому сценарию.
Никки резко вскрикнула и прикрылась руками.
Сьюзан улыбнулась.
– Это будет забавно.
Никки посмотрела на него с такой болью, что у Далласа сжалось сердце. В следующий момент она развернулась и убежала, громко захлопнув
«Держись за нее сынок. Потом пожалеешь, если упустишь». Мудрые слова отца зазвучали в голове.
– Твою мать! – Возбуждение как рукой сняло. Увяло под самый корешок.
Даллас подбежал к двери ванной.
– Никки! – Он попытался ее открыть. Заперто. До него доносилось частое дыхание Никки, словно у нее началась гипервентиляция.
По-прежнему обнаженная Сьюзан появилась в дверях спальни.
– Какие-то проблемы?
– Да! Надень пальто.
– Извини, – сказала гостья, но без сожаления в голосе. – Я думала… между нами что-то было.
О’Коннор пытался понять, как позволил такому случиться.
– В любые другие выходные, – огрызнулся он. – Твой бывший забирает детей только в первые и в третьи выходные. Сегодня тебя здесь быть не должно. – Ему приходилось сдерживаться, чтобы не начать орать.
– На прошлой неделе прийти не получилось, поэтому я нашла няню и решила устроить тебе сюрприз.
Даллас рывком пригладил волосы.
– Я хочу, чтобы ты ушла, хорошо? Оставь ключ. Все кончено. Поняла?
О’Коннор старался не срываться на нее, но у него не получалось. Или, быть может, он злился вовсе не на Сьюзан, а на самого себя. Он облажался. Знатно.
Когда Сьюзан вышла из спальни, на ней было пальто. Она посмотрела на Далласа и произнесла:
– Извини. – На этот раз прозвучало искренне. Но, увы, не помогло.
– И ты меня, – так же искренне ответил Даллас.
– Она уходит, Никки. – Он прислонил голову к двери.
– Пусть останется, – отозвалась Никки. – Это я уйду.
Через двадцать минут Никки поняла, что не может вечно отсиживаться в ванной, поэтому, сделав глубокий вдох, вышла.
Даллас стоял, прислонившись к стене коридора, все еще обнаженный.
– Все не так, как тебе показалось.
– Да ну? – огрызнулась Никки, поклявшись самым дорогим, что не расплачется. – Голая женщина в твоей спальне мне просто померещилась?
– Нет, но…
– Тогда, как это может быть не тем, чем показалось? – Пронесшись мимо него, она схватила сумочку.
Даллас загородил собой дверь.
– Я не спал с ней с тех пор, как познакомился с тобой. Ты не можешь меня в этом упрекнуть.
– Ты говорил, что ни с кем не встречаешься.
– Не встречаюсь.
В груди Никки образовался комок.
– Как давно ты с ней видишься?
Даллас провел рукой по волосам.
– Четыре месяца. Но…
– У нее был ключ, так?
– Да, но между нами не было отношений.
– Что означают
– Это был… секс, Никки. Просто секс.
Слова проехались с легкостью самосвала. Никки вздернула подбородок и ткнула пальцем Далласу в грудь.
– Позволь сказать тебе кое-что, приятель. Я сыта по горло тем, как «просто секс» отравляет мне жизнь. Мои родители бросили меня из-за «просто секса». Я наткнулась на моего мужа, трахающего мою помощницу, и лишилась брака, чувства собственного достоинства и всех сбережений из-за «просто секса». Достало. Меня тошнит от самой себя, поскольку я понимаю, что всем нам нужно только это. Просто секс. – Она с психом умчалась.
Весь путь до дома Никки проплакала. Проплакала путь до кровати. Проплакала до самого рассвета. Уже было за полдень, когда она открыла глаза, вспомнила и снова заплакала.
Как ей собраться в этой ситуации? После пятнадцатиминутного праздника жалости к себе она скатилась с кровати, высушила глаза и дала клятву больше не раскисать. Проходя мимо стола, Никки услышала пиканье домашнего телефона. Вчера телефон начал звонить, как только она переступила порог квартиры, и Никки бросила трубку рядом.
Она подошла к кухонному столу, села, сообразила, что у нее нет даже кофе, и уронила больную голову на стол. В голове застучало сильнее. Никки чуть не поддалась желанию заплакать, но решила, что не может себе этого позволить. Поэтому встала, мысленно подтянула трусики большой девочки и заварила чашку травяного чая.
Услышав, как сигналит о пропущенных вызовах мобильник, она едва не проигнорировала его. Но вспомнив, что это может быть Нана, откопала сотовый в сумочке.
Никки пролистала журнал входящих звонков. Даллас. Даллас. Даллас. Даллас. Даллас. Даллас.
В голове пульсировало каждый раз, когда она читала его имя. Ага, наконец-то Нана.
Сделав глубокий вздох, Никки нажала повторный набор.
– Ты звонила? – спросила она.
– Даллас звонил, – сказала Нана.
– Извини. Отключи телефон или просто не бери трубку. Я так и делаю.
– Что случилось, Никки?
– Не хочу об этом говорить.
– Ты искала ямы, не так ли? – спросила Нана.
– Не искала, но упала. И эта яма размером с Хьюстон, Нана. – Никки закусила губу, чтобы голос перестал дрожать.
Она услышала, как Нана вздохнула.
– Если этого мальчика нужно кастрировать, ты только скажи.
– Нет, оставь ему его яйца, – сказала Никки. – Это единственное, чем он может похвастаться.
Кто-то забарабанил в дверь.
– Ох, я, пожалуй, пойду. Позже позвоню.
Стук усилился.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? Хочешь, я приеду?
– Все нормально. – Она повесила трубку.
В дверь снова затарабанили, и на этот раз раздался его голос.
– Никки, я знаю, что ты здесь. Внизу твоя машина. Пожалуйста, открой.