Не трожь Техас!
Шрифт:
– Нет. – Даллас посмотрел на нее. – Но позвони девять-один-один. Давай, Никки.
Час спустя Никки сидела на диване в своем кабинете, пялясь на стену и фокусируясь на дыхании. Она не могла унять дрожь. Каждые несколько минут Даллас заглядывал ее проведать. Он улыбался, кивал и снова уходил. Приехала полиция. Приехал Тони. Приехали парамедики. Один из них измерил Никки давление, убедился, что ее не порезали, затем настоял, чтобы она села и сосредоточилась на дыхании. Вот она и сидит
Ранее Никки молилась, чтобы нападавшая очнулась. Когда та, наконец, пришла в сознание, Никки поняла, что нужно быть осмотрительнее в своих молитвах. Женщина начала вырываться. Пришлось надеть на нее наручники. Даллас уже объяснил, кем была эта женщина и, какими мотивами руководствовалась. Рейчел мотивы подтвердила и даже больше, беспрестанно крича о том, что муж ей изменял и бросил ради другой женщины. Никки знала, как это больно, когда тебе изменяют, но ей ни разу не приходила мысль начать из-за этого убивать направо и налево.
Тони заходил и разговаривал с ней. Он был очень мил и, когда она поблагодарила его за любезность, усмехнулся и попросил обязательно рассказать о его хорошем поведении жене.
Никки не решалась спросить, но в итоге произнесла:
– Зачем Рейчел положила тело Джека в мой багажник?
– Она сказала лишь, что обнаружила Джека в твоей машине, когда он пытался найти бумажку и оставить тебе записку. Видимо, Джек держал в руках ключи, и твой багажник показался ей отличным местом, чтобы спрятать тело.
Когда Тони удалился, вернулся Даллас.
– Все ушли. – Он сел рядом с Никки, обняв ее за плечи, и притянул к себе.
Никки тут же забыла о дыхании и начала плакать. Она плакала потому, что ее едва не убили. Плакала потому, что сама могла убить человека. Плакала потому, что предназначавшийся Далласу предмет искусства разбился о пол.
Через некоторое время она успокоилась, но не отодвинулась. Сидеть в объятьях Далласа, практически уткнувшись ему в плечо, было приятно. Правильно. Защищенно.
Он поцеловал ее макушку.
– Выслушаешь меня?
Никки кивнула.
– Последние пять дней я только и делал, что ругал себя за свои слова и поступки, которые допустил по собственной глупости. Я совершил уйму ошибок, Никки. Но я ни с кем не спал после нашего с тобой знакомства. Я не знал, что Сьюзан придет. Не то чтобы это оправдывает другие мои косяки.
Никки слышала, как ускоряется его сердцебиение.
Даллас сделал глубокий вдох.
– Я был напуган, Никки. И немного подумав, понял, что я такой не один: не только мне страшно. Мы оба пострадали от небезразличных нам людей и тяжело это пережили.
Она отодвинулась и взглянула на него.
– Я искала ямы.
– Ямы? – переспросил Даллас.
– В
– Возможно, она права, – сказал Даллас. – И я помог тебе найти одну такую яму. Эта яма – моя спрятанная в песок голова. – Он прикоснулся к ее щеке и покачал головой. – Ты искала проблемы, и я создавал их тем, что не признавал своих чувств, не желал видеть, что порчу лучшее, что со мной когда-либо случалось.
– Выходит, мы оба виноваты, – подытожила Никки.
– Угу. Хотя я достаточно взрослый, чтобы признать, что, наверное, внес в это больший вклад, нежели ты. Удивительно, как ты не достала мой пистолет и не пристрелила меня, когда пришла Сьюзан. Но отказ говорить со мной и вызов брата по мою задницу – это немного перебор. Не то чтобы я этого не заслужил. Но ты не представляешь, каким жалким я себя чувствовал последние несколько дней. Прости меня, Никки. Пожалуйста.
Ее сердце наполнилось надеждой.
– Мы должны все начать сначала, попытаться встречаться и просто посмотреть…
Даллас прижал палец к ее губам.
– Нет.
У Никки потяжелело в груди.
– Я не хочу начинать сначала. Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне домой. Бад на себя не похож. Ест что попало. Я водил его к ветеринару, и тот сказал, что пес в депрессии. Он испускает газы, как ненормальный, и рядом нет никого, кто бы вместе со мной над этим посмеялся. Это печально.
Никки хихикнула.
– Очевидно, это должно вызвать у меня желание вернуться?
Даллас улыбнулся.
– Ты любишь Бада. Не отрицай.
Она глубоко вздохнула и решила говорить начистоту.
– Он не единственный, кого я люблю, Даллас. И это пугает меня, потому что, если ты не можешь ответить взаимностью…
– Бога ради, Никки, какого черта, по-твоему, я только что сказал?
Никки задумалась над его вопросом.
– Сказать, что хочешь делить со мной пуки своей собаки не то же самое, что признаться в любви. – Она засмеялась.
Даллас откинулся на спинку дивана и засмеялся вместе с ней. Чуть погодя, он посмотрел на Никки.
– Тогда позволь мне сказать. Я люблю тебя. – Он поцеловал ее в нос. – Нет ничего, что бы я не любил в тебе. Твою привычку разговаривать с собой 024d5d. То, как ты заботишься о своей ненормальной бабуле и ее друзьях. Как относишься к людям и делаешь их счастливыми. Включая меня. Ты делаешь меня счастливым, Никки. Знаешь сколько времени прошло с тех пор, когда я был счастлив? Ой, и я люблю твое тело. Очень люблю твое тело.
Никки улыбнулась.
– Я тоже тебя люблю.
– И мое тело? – поддразнил Даллас, лукаво поблескивая голубыми глазами.