(не) Твоя игра
Шрифт:
– Тебе не надо ехать с ним в командировку, – собственническим тоном заявляет он.
– Ты ревнуешь? – выдыхаю и резко разворачиваюсь, впиваясь решительным взглядом в его лицо.
– И это тоже, – хмуриться он.
– Костя… мы должны ж доверять друг другу, – обреченно стону я. – Не заставляй меня сейчас оправдываться. Тем более, что мне не за что, – развожу руками и устало прислоняюсь спиной к холодильнику.
– Я тебя доверяю. Я не доверяю ему. Алина, ты много не знаешь. Этому человеку нельзя доверять – не сдерживаясь мужчина повышает голос.
– Почему? –упрямо
– Я не могу тебе пока ничего сказать, – его плечи напряжённо вздрагивают. – Просто поверь мне на слово.
– Что это за детский сад? Я работаю с этим человеком не один год. Ни в чем криминальном он замечен не был. Как минимум с моей стороны. Даже наоборот, тебя выручил. И вот снова поинтересовался не нужна ли тебе его помощь, – обхожу Котова и иду к столу за телефоном.
– Он обо мне спрашивал? – идет следом.
– Да. Вот буквально только что, – беру в руки телефон и демонстративно протягиваю ему. – Хочешь, можешь перезвонить и переспросить.
– Я, пожалуй, воздержусь от этого звонка, – рявкает он. – И тебе запрещаю с ним общаться.
– Это, по-моему, слишком! – следом взрываюсь я. – Тебе не кажется, что ты перегибаешь? И вообще, на каком это основании ты можешь мне что-то там запрещать? – судорожный вздох и к горлу подкатывает ком, которым я пытаюсь сдержать рвущиеся наружу слезы. Какого черта? Почему он на меня кричит? Какое он вообще имеет право повышать на меня голос? Обида душит.
– Да на том, что я тебя люблю! – выкрикивает он, а я смотрю на него будто в ступоре. – Я волнуюсь за тебя. В моей жизни сейчас происходит столько нехорошего дерь… гадости. Детка, просто верь мне на слово, – голос мужчины ломается, и я ломаюсь вместе с ним. Его признание было таким естественным, простым и таким проникновенным.
– Я верю, – тихо отзываюсь я и ныряю в его объятия. Прикрываю глаза и вдыхаю запах его парфюма. Слезы самопроизвольно подступают к моим глазам. Я сдерживаю их изо всех сил, но они все равно вырываются наружу и бегут мокрыми дорожками по щекам.
– Ну вот. Разревелась, – Костя успокаивающе гладит меня по голове. – Только не плач. Я боюсь женских слез.
– Почему? – всхлипываю и обхватываю его шею руками.
– Потому что это именно то оружие, против которого у меня нет защиты, – улыбается он. – в такие моменты мне хочется на изнанку вывернуться. Ну или, как минимум, душу дьяволу продать. Я готов сделать все, чтобы ты только плакать перестала, – обнимает меня за талию и прижимает к себе.
– Мне иногда, кажется, что мы с тобой стоим на углу, между адом и раем, – закрываю глаза и зарываюсь пальцами в его волосы. – И совершенно не знаем, что нас ждет за углом.
– Я клянусь тебе, что при первой возможности все расскажу. А сейчас просто верь мне на слово, – Костя нежно скользит губами по скуле. Затем находит мои и берет их в плен. Дразнит. Зацеловывает. Рядом с ним я чувствую себя распущенной женщиной, которая согласна на все его развратные желания. Со стоном сожаления я разрываю наш поцелуй, в надежде продолжить разговор, но не успеваю опомниться, как
– Костя… – таю от его поглаживаний по моим плечам. Спине. Попе. Он стягивает кофточку вниз оголяя мою кожу и отводит волосы в сторону. Чтобы они не мешали целовать сзади в шею.
– Ты такая красивая, – возбужденно мурлычет мне в загривок мужчина. Ведет носом по росту волос на затылке. Чувствую спиной, как напрягается его тело. Одним ловким движением он расстёгивает мои джинсы, ныряет рукой под ткань, попутно углубляя наши поцелуи. Его горячие руки обжигают кожу сквозь тонкую ткань кружевного белья. Мои штаны спускаются все ниже, а кофта задирается выше. Я ловлю ее руками и сбрасываю с себя через голову.
Слышу звук расстёгивающейся пряжки и сокращаюсь от возбуждения: – Ооо…
– Я хочу тебя постоянно, – пошло шепчет в ушко и отводит трусики в сторону. – Когда ты спишь. Ешь. Чистишь зубы, – легонько прикусывает мочку моего уха. Первое глубокое движение и картинка перед моими глазами стирается. Еще толчок и от удовольствия мои глаза самопроизвольно захлопываются.
–По-моему ты пользуешься тем, что я не в силах тебе отказать Манипулятор, – с трудом произношу я, подавляя в себе рвущийся наружу сладкий стон. Наши синхронные движения сливаются воедино.
– Послушная девочка, –Костя поднимает мои руки над головой, а я смиренно прижимаюсь щекой к холодной стене и опускаю глаза. Мой мир начинает качаться под ногами. Его пальцы крепко сжимаются на моих запястьях. Тело обмякает, и я откидываю голову на его плечо, полностью отдаваясь его воле. В голове пульсирует единственная мысль: «Господи, как же хорошо! Боже! Да! Еще!»
Движения Кости становятся дерзкими и невыносимо острыми. Его тяжелое дыхание мне в висок, и я начинаю плавиться, стекая по стене. На секунду мне кажется, что я отключусь от удовольствия. Очередное движение, и я делаю глубокий вдох. Воздух врывается в легкие, моментально отрезвляя мой воспаленный мозг. Электрические разряды разбегаются по каждой клеточке, попадая в вены. Все это смешанно с безумным возбуждением. Еще толчок и весь этот коктейль взрывается удовольствием в затылке. Затем сокращаясь стекает по позвоночнику вниз. Мне кажется, что я падаю в этот момент. Костя ловит меня в свои объятия и, я слышу его стон. Он горячо и мокро кончает во мне. Разворачивая безвольную меня к себе лицом, Костя обнимает и целуя начинает шептать разные нежности: – Ты самая лучшая у меня. Спасибо, что ты есть, – гладит по спине, целуя в макушку, и я на какое-то время отключаюсь от реальности.
22.
22.
Алина
– Да… Разочаровываешь ты меня Воропаева, – Кирилл снимает очки и недовольно трет переносицу. Мы стоим в холе первого этажа возле кофейного аппарата. До начала рабочего дня еще целых двадцать минут. – И это за несколько часов до вылета! – беснуется шеф. – Я могу узнать причину твоего отказа ехать в Питер?
Ой! Если бы вы ее знали, Кирилл Александрович, то боюсь, что вели бы себя сейчас менее сдержанней.