Не упусти радугу
Шрифт:
Кейт кивнула, сосредоточенно разглядывая собственные руки. Глаза ее наполнились слезами.
— Холера.
— Надо же… Мне очень жаль, Катарина. Хороший был парень. — Патрик с минуту молчал, словно вглядывался в прошлое, потом вздохнул. — Словом, я поспрашивал в поселке, и мне сказали, что ты живешь тут с каким-то Кентреллом.
Кейт вспыхнула: ну и выражения у Патрика! Бог знает что можно подумать.
— Я не живу с Кентреллом, а работаю у него экономкой, — отрезала она.
— Да хоть бы и жила — кто бы стал тебя за это винить? Он вон какой красавец, сукин сын!
— Ну что ты
У Патрика хватило такта принять смиренный вид.
— Оно, конечно, так, но думаю, что Брайан бы тебя ни словом не упрекнул. Он всегда говорил, что жить надо на полную катушку. — Патрик прищурился. — А что, этот Кентрелл тебя не обижает?
— Нет, не обижает, даже когда я вывожу его из себя, но не о том сейчас речь. Ты мне еще не объяснил, почему ты так странно появился.
Патрик отошел на несколько шагов и стал молча следить за течением ручья.
— Не мог же я допустить, чтобы мы неожиданно столкнулись неизвестно где, — наконец сказал он.
— Почему?
— Ты бы меня всего слезами залила с головы до ног. Как, собственно, и случилось, — криво ухмыльнулся он.
— Я что-то не пойму, ты слез моих стеснялся, что ли?
— Ну, не совсем… Но мне не хотелось, чтобы ты называла меня при всех Патриком. Я ведь теперь Том Филдинг.
Некоторое время оба молчали.
— Ты скрываешься от правосудия, да?
Он невесело рассмеялся.
— Кабы все было так просто, я бы давно уже пошел и сдался властям!
— Ах, Бога ради, Патрик! — Кейт даже не пыталась скрыть раздражение. — Прекрати морочить мне голову и сейчас же объясни, в чем дело.
— Хорошо. Как вы, вероятно, поняли, я сбежал тогда из дома, чтобы записаться в армию.
— Мы догадывались, хотя и не могли знать точно.
— Так вот, солдат из меня получился никудышный. В первом же бою меня взяли в плен, и моя военная карьера закончилась в Андерсон-вилле.
— В Андерсон-вилле! — ужаснулась Кейт. Ей, как и всем, приходилось слышать о зверствах, чинимых конфедератами в лагерях для военнопленных, и как раз об Андерсон-вилле ходила самая дурная слава.
— Если бы не один человек по имени Френк Джонсон, мне бы не выжить. Не знаю уж, почему он взялся мне помогать, — но пару раз он точно спас мне жизнь. Потом он сам заболел, и тогда мне пришлось его выхаживать. После Брайана он был мне самым близким другом. Месяца через два нам с ним удалось бежать. Мы пробрались в Канзас, там Фрэнк разыскал своего брата, и мы вступили к нему в отряд. Брата звали Кнут.
— Кнут? — удивилась Кейт. — Что за имя такое?
— Это не имя, а прозвище: очень уж он лихо управлялся с кнутом. Погоняя четверку, например, мог смахнуть муху с уха передней лошади — так что упряжка даже с шага не сбивалась.
— Полезное занятие, ничего не скажешь!
— Да, я тогда им искренне восхищался. Ах, какой я был глупец! Мне даже не приходило в голову выяснить у Фрэнка, чем занимаются все эти люди… Первый месяц я почти не отлучался из лагеря. Я еще не вполне оправился и из-за слабости почти ничего не мог делать, разве что кашеварить да ходить за лошадьми. Но время шло, и однажды Кнут решил взять меня с собой.
Патрик умолк и невидящими глазами
— Патрик, — тихо позвала Кейт, когда молчание слишком затянулось.
В первую секунду Патрик словно бы не мог сообразить, где он, но постепенно его взгляд снова сосредоточился на лице сестры.
— Ах да, извини. Ты когда-нибудь слышала о так называемых «Квантрилльских мстителях», партизанах-конфедератах?
— Да.
— У Кнута Джонсона была, по сути, та же философия, только по другую сторону фронта. Он объявил всех, кто сочувствовал южанам, врагами Соединенных Штатов. А раз так, то с ними можно делать все что вздумается. В тот день он собирался совершить налет на два небольших городка, в которых, как ему донесли, имелись сторонники Конфедерации. И я, дурак, ведать не ведал, что у него на уме, — пока мы не въехали в город и не открыли огонь. Они вели себя как звери, Катарина, и к политике все это не имело никакого отношения. На моих глазах человек, которого я знал — вернее, считал, что знаю, — изнасиловал девочку, а потом застрелил ее в упор. — Он обессиленно провел рукой по лицу. — Я бежал без оглядки. Не помню теперь, сознавал я или нет, куда бегу, но в конце концов я добрался до соседнего городка и успел предупредить шерифа, что Кнут направляется к ним. Когда появились налетчики, весь город уже поджидал их. Фрэнк… — Патрик зажмурился и судорожно сглотнул. — Пуля угодила ему в грудь, и он умер… чуть не у самых моих ног.
— Ох, Патрик…
— Кнуту и еще нескольким головорезам удалось уйти. Я уже думал, что со всем этим покончено, но я ошибся. Вскоре Кнут меня нашел. Его сообщники привязали меня к дереву, и он начал стегать меня своей проклятой плеткой…
— Нет! — Кейт в ужасе зажала рот рукой.
Патрик, кажется, совершенно забыл о сестре и смотрел куда-то сквозь нее.
— Порой я даже жалею, что он не прикончил меня в ту ночь, — кто-то его тогда спугнул. С тех пор он вот уже шесть лет преследует меня, и шесть лет я ускользаю от него — но в конце концов он опять появляется.
— Но почему? Неужели он столько лет таит на тебя злобу?
— Это не просто злоба. Это — месть. Он считает меня виновным в смерти брата.
— Мне жаль, что жизнь обошлась с тобой так жестоко.
Патрик взглянул на нее и прищурился.
— Что ж, во всем есть и свои плюсы. Зато я много где побывал и многое видел. К тому же эта вечная гонка превратилась для меня в своего рода игру. — В карих глазах Патрика мелькнула хитроватая усмешка. — По-моему, на этот раз ему трудновато будет меня выследить. Вряд ли он додумается искать меня под самым носом у героя — конфедерата.
— Но, Патрик…
— Ай, Катарина, ты за меня не боись! — с неожиданным ирландским акцентом перебил он. — Уж как-нибудь да я за себя постою!
— Забавно, как твое ирландское подвывание то появляется, то исчезает, — улыбнулась она, но тут же спохватилась. — Но будь осторожнее, прошу тебя.
— Так я и дался в руки какому-то там Кнуту, держи карман шире! — Он крепко обнял ее и уже без всякого акцента сказал: — Не волнуйся. Если мне придется неожиданно исчезнуть, я как-нибудь дам тебе знать.