Не устоять!

Энок Сюзанна

За те пять дней, что прошли после отбытия столичных гостей, Рейф был занят с утра до вечера, выясняя, что и как ремонтировать, какие материалы и где заказывать. Он набросал план новой конюшни, и даже на ее неопытный взгляд старая постройка не шла с новой ни в какое сравнение. Рейф настойчиво привлекал Фелисити к принятию всех решений по строительству, как если бы она была его полноправным деловым партнером.

В то же время она не могла отделаться от мысли, что в их взаимоотношениях кое-что изменилось. За любым комплиментом или флиртом

всегда следовала пусть маленькая, но новость, связанная со строительством. Он как будто всякий раз проверял, насколько интересно ей то, что происходит с поместьем. А так для Фелисити любое произнесенное им слово звучало сладкой музыкой, она не особенно старалась вникать в смысл, отдаваясь чувствам.

Она старалась думать о графе Дирхерсте объективно, точно так же как о Рейфе, старалась вспомнить его нечастые поцелуи с тем же трепетом, который она испытывала при каждом прикосновении к себе Рейфа. Ничего из этого у нее не получилось, но так как в отношении Бэнкрофта Фелисити никаких видов на будущее иметь не могла, то решила быть рассудительной и обменять любовную страсть на уверенность в завтрашнем дне, пусть без особой любви, но зато гораздо более практичную и надежную, чем все недостижимые мечтания.

Еще какое-то время Фелисити понаблюдала за тем, что происходило во дворе, а потом спустилась на первый этаж, чтобы помочь готовить обед. Рональд, похоже, чувствовал себя на кухне своим человеком, потому что сидел и увлеченно болтал с Салли. Увидев воркующую парочку, Фелисити улыбнулась.

– Рональд, – сказала она, когда тот при виде ее вздрогнул и покраснел как рак. – Если у вас сегодня выдастся свободная минутка, мне хотелось бы убрать все эти столы из прихожей до того, как в западном крыле начнутся работы.

Рональд вскочил на ноги:

– Мисс Харрингтон, я прямо сейчас… – и вылетел из кухни.

Салли весело похихикала ему вслед и, бросив на Фелисити понимающий взгляд, продолжила месить тесто.

– Думаю, пирог с персиками к обеду – то что надо, – заметила она.

– Согласна, – кивнула Фелисити и потянулась за ломтем свежеиспеченного хлеба. – Знаешь, Салли, похоже, у тебя появился поклонник.

Девушка покраснела до корней белокурых волос.

– Мисс Фелисити, он говорит, что я хороша, как распустившаяся роза.

Неужели юный мистер Бент взял пару уроков обаяния и обольщения дам у Рейфа?

– Вообще-то это правда, – произнесла она вслух.

– Извините, мисс.

Фелисити обернулась на звук незнакомого мужского голоса. На пороге кухни стоял высокий худой господин, весь исполненный чувства собственного достоинства. Его темные волосы слегка серебрила седина, а в каждой руке он держал по саквояжу.

– Приношу свои извинения, – продолжил он столь же вежливо и чуть высокомерно, – но вам известно, что некий нескладный молодой человек двигает столы по голому паркету? Осмелюсь заметить, так можно все безнадежно исцарапать!

Фелисити смотрела на пришельца, безуспешно пытаясь сообразить, кто бы

это мог быть.

– Да, мне это известно, – с достоинством ответила наконец она. – Пол все равно будут перестилать.

Незнакомец чинно кивнул и поставил саквояжи на пол.

– Понятно. Не будете ли вы столь любезны подсказать, где я могу найти мастера Рейфела Бэнкрофта?

Фелисити, исполненная любопытства и слегка сбитая с толку его чопорностью, показала рукой на выход из кухни:

– Во дворе, около конюшни.

– Премного вам благодарен, мисс.

Еще один короткий вежливый кивок, и джентльмен оттащил свой багаж в угол, прошел к двери и распахнул ее. Переглянувшись с Салли, с лица которой не сходило изумленно-озадаченное выражение, Фелисити последовала за ним. Длинными фалдами черного сюртука легонько похлопывал утренний ветерок. Незнакомец пересек двор и направился к тому месту, где Рейф размахивал импровизированной шпагой, демонстрируя Мэй богатые возможности выпотрошить врага одним точным ударом. Когда неизвестный джентльмен был на полпути к Рейфу, тот, наконец, его заметил. Он вдруг на глазах осунулся и заметно побледнел, а первоначальное недоуменное удивление сменил явный благоговейный страх.

– Они здесь? – рявкнул Рейф, роняя палку и устремляясь к одетому с иголочки джентльмену. – Черт возьми, меня никто не предупредил!

Джентльмен остановился.

– Герцог и герцогиня в Испании, мастер Рейфел. – Из кармана сюртука он вытащил сложенный лист бумаги. – Мне было приказано передать вам вот это.

Рейф взял письмо и развернул. Бросив взгляд на текст, он поднял разгоревшиеся глаза:

– Вы пожалованы мне?

– Я направлен в ваше распоряжение на некоторое время, сэр.

– И чья это была идея? – Лицо Рейфа вновь обрело нормальный цвет. Он расплылся в улыбке, и Фелисити с облегчением расслабилась. Какой бы ни была беда, ее удалось избежать.

– Ее светлость.

Рейф дочитал письмо и принялся хохотать.

– Бикс, вы об этом пожалеете!

– Уже жалею, мастер Рейфел.

Рейф взмахом руки подозвал к себе Фелисити и протянул ей письмо.

– Это подарок мне, – сказал он, указывая на гостя. Фелисити открыла послание.

«Дорогой Рейф, – прочла она, – Бикс нуждается в смене обстановки, и я надеюсь, что от него тебе будет хоть какая-то польза, пока ты разбираешься со своими делами. Пожалуйста, верни его нам в хорошем состоянии и не мучай слишком сильно. Мама».

Фелисити не смогла удержаться от улыбки, мгновенно преисполнившись искренней симпатии к герцогине Хайброу. Ясное дело, она прекрасно знала своего сына. На мгновение Фелисити даже позавидовала Рейфу. Когда-то и у нее была такая же мама. Лис, Мэй. Это Бикс, потрясающий дворецкий герцога и герцогини Хайброу. Бикс, это мисс Фелисити Харрингтон, это мисс Мэй Харрингтон.

– У нас тоже был дворецкий, – сообщила Мэй и торжественно поздоровалась с Биксом за руку. – Его звали Смайт, и он был жутким злюкой.