Не верь глазам своим
Шрифт:
— Никогда больше так не делай. Никогда.
— Ты о чем? — Эван провел большим пальцем по её нижней губе, стирая недовольство.
— Я люблю, когда ты кончаешь для меня… на меня… в меня… Не на пол!
Эван довольно и восхищенно рассмеялся и кивнул:
— Как пожелаешь, дорогая…
Уже вечером, когда Жас укладывалась спать на груди своего парня, она спросила:
— Ты ведь всегда будешь рядом? — у неё никак не складывалась картинка, которая стала маячить перед глазами после разговора с другом.
— Нет, дорогая. Я буду рядом, пока буду тебе нужен… Ты ведь и сама это понимаешь… — он заканчивал читать что-то на планшете, но старался участвовать в беседе
— Но мы же вместе… — как-то отстраненно сказала девушка, будто это было оправданием для её вопроса.
— Конечно, вместе. Но ты в какой-то момент станешь самостоятельной, и я тебе больше не буду полезен. Давай повременим с этим разговором. Он сейчас не принесёт ничего хорошего. Нужно чтобы ты сама сделала некоторые выводы… Верь мне, ладно?
— Ладно. — уж с этим она легко справится.
— Тебя ведь что-то ещё беспокоит…
— Лайла куда-то запропастилась. И у Клема тоже не все в порядке. Я себя виноватой чувствую, что в трудный момент не рядом.
— Жасмин, у тебя тоже не все в порядке. Ты только-только научилась находить баланс и гармонию в себе. И тебе ещё нужно время для самой себя. Ты столько лет бегала… Позволь себе излечиться. Они справятся, а тебе сейчас важно побыть эгоисткой. — он отложил гаджет и мягко поглаживал девушку по голове, вызывая неоднозначную реакцию_.
— Ну, кое в чем я хочу побыть эгоисткой прямо сейчас…
Высказывая Николя свою спонтанную, но такую необходимую просьбу, Лайла не думала ни о технической стороне вопроса, ни о будущих проблемах, которые обрушатся на её голову от такого скоропалительного отъезда. Однако утром её решение было таким же — ей необходимо сменить обстановку и уехать. Она наслаждалась своим кофе, который теперь пила без пенного молока и сахара, словно нарочно провоцируя свои рецепторы, неприятно морщась от горечи. Будто это могло бы затмить тот неприятный осадок на душе, заменив его неприятным послевкусием на языке.
— Никки, я первый и последний раз попрошу тебя воспользоваться своими связями и организовать мне отпуск прямо в начале семестра. Это возможно?
— Если дело касается вас, для меня нет ничего невозможного…
Так они и оказались на лазурном берегу. Мягкое, уже совсем не палящее солнце бархатного сезона грело душу именно так, как девушке сейчас было необходимо. Первую неделю они просто гуляли по побережью, Николя рассказывал историю местности и своего особняка, гостьей которого она случайно оказалась, показывал местные совершенно невероятные места и не задавал ни единого вопроса. Лайла каждое утро слушала лекции дистанционно, иногда сетуя другу на то, что не может вступить в дискуссию или высказать преподавателю свое мнение, но Николя становился благодарным слушателем и с лёгкостью компенсировал своим присутствием отсутствие на занятиях. Он, казалось, мог поддержать любую беседу и с удовольствием это делал.
Когда каждый, даже самый неприметный уголок на суше был исследован, девушка с остервенелым энтузиазмом согласилась на морское путешествие. Всю вторую неделю она изучала яхтенное устройство, а потом в какой-то момент оказалась просто обездвижена открывшемся ей всепоглощающим покоем открытого моря.
Все это время она постоянно периваривала сложившуюся ситуацию. Она снова сбежала и понимала, что ей снова придётся оправдываться за свой поступок, но пока ей ни капельки не было стыдно перед друзьями и родными. Только сейчас она начала дышать полной грудью, а мысли вернулись к былой остроте и логичности. Лайла до сих пор не открыла Николя причину своего нервного срыва и чувствовала некоторую вину перед
В то утро после безобразной выходки Генри, когда мужчина, покончив с завтраком, велел девушке собираться, она попробовала исправить формулировку, предложив просто отправить её куда-нибудь, но тот посмотрел так красноречиво, всем своим видом демонстрируя, что одну её никуда не отпустит, что осталось только покорно уйти в свою комнату за вещами. Отправив смс Антуану: «Вы вроде как намеревались не дать Генри наломать дров… Ваша миссия провалена на данном этапе. Спасибо за ценный совет, я им воспользуюсь», она со спокойной душой села в машину, и только прибыв на место под крики чаек и шум моря позвонила брату. Его реакция была предсказуема, и вырвав у него обещание не убивать её бывшего парня, она выключила связь с внешним миром.
Стоя на верхней палубе, она смотрела в бесконечный горизонт и понимала, что без Николя не справилась бы. Но время шло, и ей необходимо было разложить по полочкам всю гнетущую её ношу. И она решилась.
Когда закат осветил столик с сервированным ужином, она начала разговор. И рассказала мужчине обо всем. О том, как было странно на свою помощь и попытку познакомиться получить грубый отказ. Как было волнительно осознавать свои первые чувства к Генри, как трудно было находиться в центре весов, когда парень то отталкивал ее, то едва не поцеловал, то снова был холоден, а потом держал за руки и забывал обо всем рядом с ней. Рассказала о своём побеге, о том, как недооценила всю глубину своих чувств, едва не упустив шанс быть вместе с любимым. Теперь, зная о его тайне, она поняла, что Генри тогда сорвал собственную презентацию, чтобы найти её. Она рассказывала, как ей было приятно узнать, что Джей именно для нее исполнил её любимую песню на французском, что он написал о ней те строки, которые стали хитом и слышались отовсюду. Она не утаивала ничего, по мере разговора расставляя по местам свои эмоции и чувства. Свою панику, когда Генри упал с лошади, свой восторг от первой ночи и умиротворение от совместных выходных, свою боль от недосказанности, когда парень приревновал её к Голдингу, и свою растерянность, когда он извинялся за то, что пропал на их день рождения. Теперь она испытывала ещё и чудовищное раздражение и неуместную ревность, вспоминая, как Жас рассказывала о Лоле, которая распустила те глупые слухи, понимая, что Генри в тот момент был с ней, не отвечая на её звонок.
А потом пришли слезы. Первые с момента её приезда сюда. Потому что она делилась с Николя тем, как понимала, что Джей родной, что его творчество о ней, но не видела, как это все могло быть правдой. Тем, как ей больно от того, что Генри её проверял, пытаясь флиртовать в образе Джея, что все сильнее втягивал в его творческую жизнь, заставляя влюбиться в себя. Делилась своей яростью, ведь понять, почему он так долго скрывал эту тайну, она не могла. Опустошенная, уставшая от такого эмоционального штурма, она уснула прямо на диванчике в верхней каюте, бережно укрытая от холодного морского утра пледом.
А утром поняла, что ее не отпустило, что она не может остановить слезы, которые льются сами по себе. Николя буквально заставил её позавтракать и бокал вина превратился в бутылку. Но мужчина не стал её останавливать, не зная как ещё помочь. До берега было двое суток ходу, а отвлечь Лайлу было нечем. Слова утешения жгли горло, потому что Николя понимал, что девушка рассказала не все. Что самое важное ей ещё предстоит осознать, и возможно, алкогольный дурман будет лучшим помощником, чем его слова поддержки.