Не верь глазам своим
Шрифт:
— Тебя дома не ждут? Останешься? — Катя, отписавшаяся о благополучном возвращении домой перед Клеманом, Эваном и даже Лайлой, уже всерьез рассматривала вероятность того, что они всю ночь будут здесь разговаривать о любимом певце Жасмин.
— Останусь! У меня все равно никого нет. И Эван тоже не сможет приехать. Так что, я рада буду составить тебе компанию. — Язык ее чуть заплетался, но мысли на удивление ясно текли в ее голове.
— Ты хочешь составить мне компанию в моей постели? — Катя игриво изогнула бровь. В тоне прозвучала ирония, но Жас была немного пьяна, чтобы ее услышать. Она покраснела и смутилась.
— Я понимаю, что я выгляжу очень легкодоступной в таком образе,
— Откуда ты знаешь? — Катя уже напрямую подшучивала над девушкой, облизав губы и чуть наклонившись вперед. Она соблазнительно провела рукой по шее от уха до выреза на груди, но, увидев расширившиеся зрачки и учащенное дыхание гостьи, тут же прекратила подколки. Ей хватило, что она заигралась с Эваном, не хватало еще и с ней заиграться. Да и Клеман ей этого точно не простит… Да что не так с этой парочкой! Один падает в сессию с одного взгляда, а вторая трусики мочит с одного жеста… Ужас какой-то! — Так! Я просто пошутила! Гостевая спальня в твоем полном распоряжении! Там есть и ванная, и несколько вариантов сменной одежды. — Катя могла поклясться, что разглядела разочарование в ее глазах.
Ресторан был уютным, несмотря на то, что был самым популярным местом в их городе, и заказать там столик можно было хорошо, если за месяц до события. Каролин уже ждала детей с мужем в окружении остальной семьи. После бурных приветствий и поздравлений, в приятной атмосфере вечера Лайла получала искреннее удовольствие от безумно вкусного ужина. Еда была просто безупречна, и оторваться от блюд было совершенно невозможно. Когда празднование дня рождения уже подходило к финалу, и на стол в приглушенном свете принесли маленький тортик со свечой, девушка была совершенно очарована. Мама, как девчонка, похлопала в ладоши и, загадав желание, задула свечу. Официанты разнесли каждому гостю порции торта, однако кусочек Лайлы выглядел иначе.
Удивленно поглядывая по сторонам в поисках кого-то, кто мог бы дать ей ответ, она наткнулась взглядом на мужчину, которого заприметила, когда вечер еще только начинался. Он смотрел на нее, не отрываясь и не скрывая своего восхищения. Она же скромно улыбнулась ему и опустила глаза, чуть покраснев. Она привыкла к своей привлекательности и не отрицала ее, но обычно знаки внимания ей выказывали молодые люди из лицея, примерно ее возраста. А этот зеленоглазый брюнет со столь интенсивным взглядом был старше. Она еще пару раз за вечер чувствовала, как ей казалось, его взгляд, но на глаза он ей не попадался, и на месте своем его не было. И вот сейчас она снова встретилась с ним глазами. Он широко улыбнулся. Рядом с ней из воздуха образовался метрдотель и шепнул на ухо, что ее десерт был приготовлен специально для нее. Когда она попыталась передать благодарность шеф-повару, ей ответили, что готовил не он, и удалились.
Торт был божественен. Он таял во рту, заставляя закрывать глаза и улыбаться, а нежные кусочки миндаля и легкий кунжутный аромат вызывали мурашки по коже. Вкус полностью поглотил ее, затмевая звуки и цвета вокруг. Она не слышала ни протестующе-капризные комментарии кузины, ни заинтересованный вопрос отца, ни едкие смешки кузенов, растворяясь в ощущениях. Положив последний кусочек на язык, она смаковала его, пока вкус не исчез окончательно, оставляя лишь едва уловимую сладость послевкусия. Открыв глаза, она уже знала, что снова столкнется глазами с незнакомцем. Теперь его взгляд искрился не только восхищением, но и каким-то непонятным довольством и удовлетворением. Лайла снова смущенно отвела взгляд, а потом уже не нашла своего преследователя до самого ухода из ресторана.
Каролин была в
Решив отлучится в уборную, Лайла как всегда поторопилась. Неудачно отодвинув стул, она толкнула официантку, которая пыталась поставить перед ней чашку кофе. Шею обожгло горячей жидкостью. Резко поднявшись и мгновенно стянув с себя обжигающий жакет, испорченный доброй порцией американо, она пулей направилась в уборную. И конечно, налетела на какого-то мужчину, едва не выпачкав его рубашку своим мокрым платьем. Стыдно было… До чертиков. Она зарумянилась и, извинившись, убежала. Лайла бы даже посмеялась — ведь ни один день не обходится у нее без приключений. Но было как-то до ужаса неловко. Даже на дне рождения мамы она не может не обратить на себя внимание. Единственной ее победой стало то, что она смогла выцепить по дороге из уборной метрдотеля и узнать, что десерт для нее приготовил… Не шеф-повар. И не любой другой повар ресторана. Вот же. Слова из них не вытянешь!
Они приехали домой достаточно поздно, однако Генри так ничего и не написал. Пропущенных тоже не было. Грустно вздохнув, она проверила телефон еще раз после душа, и еще раз после того, как улеглась в кровать. Ничего. Пожелав ему спокойной ночи, девушка улеглась. Воспоминания о вечере крутились у нее в голове, но последнее, о чем она подумала перед сном, был незабываемый взгляд незнакомых зеленых глаз.
Генри едва помнил себя, когда вернулся домой. Сил едва хватило на то, чтобы подняться в комнату, а не завалиться спать с гостиной на первом этаже. Он уснул, не коснувшись еще подушки, успев только написать в ответ на сухое пожелание спокойной ночи от своей девушки: «Генри: «Я люблю тебя!». Спор с отцом в машине забрал последние остатки бодрости.
— Зачем было все так переделывать. Можно было ограничиться приемом с отсутствием сцены. Но ты ведь каждую запятую перепроверил! И каждую аранжировку переделал. Да еще и новую песню! Генри, я понимаю, что это твое творчество. Но ты так себя до могилы доведешь!
— Пап. Я так вижу. И не могу делать все наполовину. Не надо было переносить релиз на неделю раньше!
— Если ты, и правда, хочешь выпустить новый альбом, да еще и в октябре, то выбора у нас не было. А тебе еще экзамены нужно сдать. И есть еще и другая жизнь! Твоя! Одумайся, сын! Летом нужно отдыхать и думать о поступлении. Плюс концертный график. Как ты найдешь время для Лайлы?
Это было ударом под дых. И Антуан понимал, что отчасти это был нечестный ход. Но работать на износ Генри любил, не обращая внимание на всякие условности. И мог просто упустить самое важное в своей жизни.
— Папа. — Генри не продолжил.
— Особенно, пока она не знает о Джее. Как ты будешь с ней видеться этим летом, если планируешь выпустить альбом? Еще даже не получив сборы с этого. Я люблю тебя, сынок, и желаю тебе счастья. И мне казалось, ты и сам уже понял, что оно не только в творчестве. — Словив беспомощный и уставший взгляд сына, то и дело искрящийся страхом и сомнениями, Антуан потрепал его по голове: — Ты со всем справишься, только про себя не забывай…