Не верь глазам своим
Шрифт:
— Свидетелей прошу покинуть зал заседания!
Ирина вышла из зала.
— Встать суд идет!
Начался суд… не самый справедливый и не самый гуманный, но длинный, нудный, с протестами, претензиями, возражениями, опросами свидетелей…
Когда в зал суда вызвали Ирину Викторовну Левицкую, Илья Семенович не сразу понял, кто вошел… Стройная, молодая женщина в туфлях на каблуках, в жемчужном платье и белоснежном пиджачке, с длинным жемчужным ожерельем на шейке и длинными жемчужными сережками в ушках… светлые выгоревшие на солнышке локоны рассыпались по плечам и спине, легкий загар освежал лицо и оттенялся белым цветом пиджака, губки
Взволнованным голосом она отвечала на вопросы адвоката и прокурора, чуть медля с ответами, щеки ее от волнения вспыхивали румянцем, и она на несколько секунд замирала, успокаиваясь и кладя руку на чуть округлившийся животик (вот так ей посоветовал адвокат, заявив во всеуслышание, что свидетель беременна и мучить ее вопросами, особенно прокурору, не стоит!). Она была ключевым свидетелем защиты, потому что ее показания шли вразрез с показаниями других свидетелей, утверждавших, что подозреваемый приехал на склад на полчаса раньше — убийство произошло с часа до двух… По показаниям жены выходило, что после звонка товароведа (сначала на телефон Левицкого, на который он не ответил, а потом в офис помощнице около часа), подозреваемый еще полчаса находился в офисе, а не помчался на склад.
— И почему же Глеб Ильич не поехал на склад?
— Мы немного поссорились из-за его помощницы, потом мирились… а после предупреждения помощницы о ЧП на складе… муж не сразу покинул меня… мы занимались сексом.
Адвокат Глеба убедил Ирину специально акцентировать внимание суда на этом факте! Признаваться во всеуслышание Ирина не хотела, но адвокат убедил и настоял, что это необходимо для дела. И образ ее тоже обсудил с ней — она должна была выглядеть нежной, сексуальной красоткой, чтобы ни у кого не вызвало сомнения, что подсудимый влюблен в свою жену и секс с ней поставил выше какого-то там ЧП на складе, к тому же все симпатии в сравнение ее с сексуально-раскованной, алчной помощницей должны были быть на ее стороне: любящей, беременной жене-милашке хотелось верить, а секретарше, пытающейся увести мужа из семьи с ребенком и беременной женой, нет.
— Прошу суд приобщить к делу записи с камер видео наблюдений с соседних зданий, время выхода моего подзащитного из здания, его телефонного разговора с водителем (есть заключение о подлинности записи!), подтверждающие показания свидетельницы — мой подзащитный, заботясь о своей беременной жене, поручил своему водителю-охраннику отвезти домой расстроенную жену — разговор занял еще какое-то время… Это характеризует моего подзащитного, как заботливого мужа, трепетно относящегося к беременности жены. Ваша честь прошу приобщить к делу выписку из больницы и записи с камер наблюдения из приемного покоя, куда доставлена была свидетельница водителем-охранником после разговора с помощницей моего подзащитного, ложно утверждающей о ее связи с моим подзащитным, с подозрением на сердечный приступ.
— Протестую! — вскинулся прокурор. — Не имеет отношения к делу!
— Ваша честь, это характеризует свидетеля, уличенную во лжи, и моего подзащитного, как заботливого мужа, если бы жена позвонила и сообщила бы ему о приступе, то он, вообще, бы не поехал на склад, отправив туда начальника службы безопасности.
— Голословное утверждение!
—
— Суд постановил приобщить записи и материалы к делу!
— Ваша Честь, подозрения вызывает тот факт, что камеры наблюдения на офисном здании и на складе в тот день и в нужное нам время были отключены. По нашим расчетам времени выходит, что подозреваемый приехал на складскую территорию, пошел на склад, увидел его пустым, спросил у товароведа что случилось и не выслушав его объяснений стукнул его по голове монтировкой… неизвестно откуда взявшейся — запись эксперимента разложенного по минутам в деле имеется. Показания свидетеля, слышавшего ссору и видевшего момент убийства, вызывают сомнения… В виду многочисленных несоответствий, нарушений и сомнений, трактующихся в пользу обвиняемого, прошу, Ваша Честь, отправить дело на доследование!
Пока суд совещался и изучал материалы, Глеб смотрел на свою жену и понимал, что только для него она разыграла этот спектакль с переодеванием и ее преображением из скромницы-жены в жену-любовницу-секси. Она как бы говорила ему: «Смотри, Глебка, я все та же — твоя «сладкая конфетка», твоя ласковая киска! Только кошечка немного подросла, научилась выпускать коготки, страстно царапать спинку и стала вот такой секси-киской… Нравится тебе такая женушка?» и Глеб кивал головой, шептал одними губами «Люблю тебя!» и получал в ответ «Люблю тебя! Жду!»
— Суд постановил: дело возвратить на доследование!
Они выиграли еще время и постараются доказать невиновность Глеба!
22. Ирина
— Нам надо поговорить! — взял меня за локоть свекор и потянул к своей машине. — Ты должна меня выслушать!
— Простите, Илья Семенович, но наши с вами разговоры будут касаться только дел Глеба и вашего имущества! — предупредила и осторожно высвободила свой локоток. — Вчера, пока у нас с вами были доверительные отношения, у вас была возможность спокойно обсудить двойственную ситуацию, сложившуюся вокруг нас с вами, но вы посмеялись… надо мной! Впредь я намерена избегать двойственных ситуаций!
— У нас на плечах фирма Глеба! Или ты отказываешься на ней работать?
— Нет, не отказываюсь! А вот в состав вашей семьи со вчерашнего дня я не вхожу — место под плинтусом меня не устраивает.
— Ты не дослушала — ты главная для меня! — тихо выдохнул свекор, искоса поглядывая на стоявшего к ним спиной телохранителя.
Теперь настал очередь смеяться мне, и я рассмеялась ему в лицо.
— Опомнитесь, Илья Семенович! Вчера вы дали мне понять, что я не достойная жена вашего сына! Спасибо, за откровенность!
— Ты все не так поняла! Я говорил о том, что кто бы что не надумывал и не подозревал — это их трудности! Связь между нами невозможна!
— Это точно! Но невозможна не потому, что я не в вашем вкусе: вы предпочитаете грудастых и раскованных… А потому, что я люблю своего мужа, а вы его отец, и это было бы для него двойным предательством!
— Это была неудачная шутка! Чтобы разрядить обстановку, посмеяться вместе и серьезно поговорить!
— Моей честью и репутацией не шутят! Доверительного, сердечного отношения между нами больше нет — только деловое! Запомните это!