Не верь глазам своим
Шрифт:
Поехал домой и всю дорогу, себе оправдания придумывал, не придумал, а дома… посмотрел в ее испуганные глаза и понял, что она все знает о моей измене, плачет, кричит, пятиться от меня, будто я не просто ее по сердцу ножом полоснул, а нож этот ей прямо в сердце всадил… по самую рукоятку… падать от боли начала, подхватил на руки, положил на диван, руки трясутся, «Скорую» вызвал, а она смотрит на меня с презрением и болью, молчит, ни капли любви в ее взгляде, как я привык видеть… Что же я творю? Ведь не простит! Уйдет! Что я тогда без ее любви делать буду со своим одноразовым сексом? Многоразовый
Вошел в палату отец, под руку меня со стула поднял, в коридор вывел, к стенке прижал, за горло схватил…
— Ты что натворил, сученок? Опять по бабам таскаешься?! Я тебя просил Ирку не трогать! Ты клялся, что ее любишь и не обидишь! Я тебе поверил, разрешил вам пожениться, а ты все не нагуляешься! Больше я тебя прикрывать не буду — не угомонишься, разведу вас к чертовой матери! Сам буду их обеспечивать и близко тебя к ним не подпущу! Не ценишь свою семью — мотай заграницу, живи там, а Ирке скажу, что ты на машине разбился! Поплачет-поплачет, другого полюбит, который будет ценить ее любовь! Дурак ты, Глеб! Любовь вашу на одноразовый секс размениваешь! Кто на этот раз?
— Верка…
— Сволочь ты! Нашел с кем пакостить — шлюху не мог вызвать — эта в тебя теперь мертвой хваткой вцепится! Откажешься ее содержать — Ирке обязательно доложит! Слишком дорого мне твои блядки обходятся! Последний раз тебе помогаю — только потому, что Ирка ребенка ждет и волноваться ей нельзя! И не вздумай жене признаваться в своих загулах! Если с ними что случится — не прощу! Лучше сразу в монастырь уходи грехи замаливать, а то сам тебя за Можай загоню, вместе с твоей мамашей…
Оставил меня отец, пошел в палату, у кровати присел, стал Иришку расспрашивать, успокаивать. А меня ноги не держат — так переживаю за них, опустился по стеночке, сижу на корточках, руками лицо тру… сил нет подняться — чувствую себя стариком столетним… А потом решил, что всё! С прежней жизнью покончено! Если простит — ни разу не изменю! — буду налаживать наши отношения — ведь мы любим друг друга! Решил и пошел к жене в палату, она на меня смотрит с надеждой и ожиданием, как приговоренная к смерти, подошел, взял ее руку, поцеловал, шепчу:
— Прости меня, родная… Я тебя люблю!
Она ресничками одобряюще взмахнула и улыбнулась…
47
Вспоминая первый и последний свой загул, про отца вспомнил, про свое желание их помирить и про обещанный тест с Иришкой. Воровать утром ложку со слюной не хотелось — задолбался с этими тайнами разбираться!
Встал пошел к жене в спальню, постучал, вошел, она голову от подушки оторвала…
— Что, без меня спать не можешь?
— Да нет… — вздохнул, —
— Я на него сержусь!
— Вот, как раз об этом, и поговорим… Ты не устала?
— Не устала… только ты ложись.
— Голеньким в кроватку?
— Одетым на одеялко!
Повздыхал, лег рядом одетым на подушку и попросил:
— Можно я разденусь и лягу под одеялко — приставать не буду.
— Ладно… но не приставать — я на тебя тоже сержусь!
— Сердитая ты моя! — быстро разделся, лег в кровать, накрылся — благодать… еще бы жена обняла и совсем хорошо было бы. — Давай начну с начала, как я расстался с бывшей, с которой хотели жить вместе…
Рассказал все про Алку, не упоминая о «первом загуле», что чувствовал после ее предательства, как отец меня подбадривал, успокаивал; про то как увидел ее фотку, просьбы отца тебя не трогать, мои поиски ее и свое вранье; про недовольство отца и его настояние женить их; про его помощь ему во всем; про поездку к матери рассказал и о своей беспочвенной ревности, когда прочитал «непонятный» тест отца и девочек — подумал… черте что подумал и поехал к отцу разбираться…
— Это что… ты подрался с отцом, приревновав меня? — искренне удивилась жена, потом даже обиделась. — Ты подумал, что я тебе изменяю?
— Ну-у… в общем да. Прости! — признался, что ревную ее. — Мать еще наговорила про вас, и тест показал, что он родной только Снежки…
— С тестом я тоже ничего не поняла.
— Вот мы и хотим с отцом сдать всем нам — нашей семье материал и проверить кто кому и кем приходится — может, сразу и найдем ошибки в тесте! Ты как, не против?
— Ложечку облизать? — усмехнулась. — Не против.
Помолчал, представил, как с женой обниматься будем, а потом…
— Ириш, а когда ты меня уже совсем простишь, и мы с тобой мириться начнем… Только учти, конфетка, до тридцать второй недели, когда еще можно заниматься осторожным сексом, осталась совсем мало времени, потом нам придется искать «альтернативные варианты»!
— Я подумаю…
— Скоро вернется Снежка с Тамарой Леонидовной и няней, и тебе станет повеселее.
— Это хорошо! Я соскучилась. А на счет «простить»… я тебя уже простила — еще тогда в больнице, когда ты попросил тебя простить тебя… «Прости меня, родная… Я тебя люблю!». Простила… хотя это очень больно и обидно — знать и прощать, и с этого времени стала ревновать тебя, поняв, что ты мне изменил, и это может повториться…
— Я тебе больше не изменял!
— Да… Но надо было об этом откровенно поговорить, успокоить меня, убедить. Я увидела, что ты изменился — сменил свой пижонистый двухместный «Мерс» на джип, но не сказал об этом ни слова…
— Понятно, почему ты меня ревнуешь… Больше не ревнуй!
— Я постараюсь… Но ты тогда тоже не ревнуй, а то такого натворишь!
— Я тоже постараюсь… хотя с большим трудом. Раньше бы была наивная, симпатичная девчонка, а теперь стала красивой женщиной! За тобой нужен глаз да глаз, а то умыкнут!
— Не знала… Спасибо… А теперь спать.
— А поцелуй на ночь?
Жена нежно поцеловала меня в губы, но от моего страстного поцелуя отстранилась…
48
<