Не верь, не бойся, отпусти!
Шрифт:
Я всхлипывала у него на груди, но с каждым всхлипом мне становилось все легче. Как будто груз с души упал.
— Я испортила твое покрывало, — сквозь рыдания проговорила я, и Мельников усмехнулся:
— Это, несомненно, большая потеря. А я испортил тебе жизнь — и как быть?
И в этот момент я вдруг поняла, что никогда не считала так. Да, я не считала, что Мельников испортил мне жизнь, наоборот — именно благодаря ему я стала той, кем стала. Именно Кирилл дал мне стимул учиться и работать, рассчитывая только на себя и свою голову, именно благодаря ему я много лет была довольно счастлива в браке — что бы там ни было. Так что никаких претензий у меня к нему, по сути, нет и не может быть.
Я обняла его
— Не надо так говорить, Кира. Кто знает, что было бы с нами, останься мы тогда вместе. Возможно, сейчас мы ненавидели бы друг друга и обговаривали развод.
— Развод? — чуть удивленно спросил он, немного отстраняя меня и вглядываясь в лицо. — Ты думаешь, я отпустил бы тебя?
— Не надо, Кира, — снова повторила я, — не надо — отпустил же.
Он безвольно уронил голову мне на грудь и тяжело задышал. От его дыхания я снова начала покрываться мурашками, но не замечала этого, гладила его плечи, волосы и снова хотела плакать.
— Что мне сделать, чтобы ты простила меня?
— Перестать говорить об этом.
— Тебе неприятно?
— Меня это бесит.
— Я понял. — Он сильнее сжал меня в объятиях и затих.
Не знаю, почему, но эта наша поза, темнота квартиры, разрываемая лишь узким лучом фонарного света из-за штор, абсолютная тишина, не нарушаемая ничем, — все это казалось мне совершенно естественным. Как будто мы каждую ночь проводили вот так, в объятиях друг друга.
Кирилл вскоре уснул, так и не выпуская меня из рук, только распластался на постели, и я оказалась сверху, не имея возможности выбраться. Сна не было, и я терпеливо, чтобы не потревожить спящего Мельникова, ждала, когда его хватка ослабнет и у меня появится возможность встать. Очень хотелось закурить и попить воды, но Кирилл спал, и будить его я не хотела.
Так прошло довольно много времени, и наконец он, глухо пробормотав что-то, выпустил меня и повернулся на бок. Я полежала еще немного и выбралась из постели. Ничего, кроме брошенной на пол рубашки Кирилла, не было — мои вещи остались в коридоре, и я надела ее, закатав рукава до локтей. Есть что-то пошлое в этих мужских рубашках на голое тело, не понимаю, кто придумал, что это выглядит красиво и маняще…
Я вышла в коридор, собрала с пола свою одежду, и тут мой взгляд зацепился за брошенный здесь же кейс Кирилла. Я опустилась рядом с ним на корточки, изо всех сил борясь с искушением попытаться открыть. Ну, что может лежать в кейсе адвоката? Можно подумать, я этого не знаю. И все же, все же… Воспитание и любопытство боролись во мне на равных. Никогда прежде я не позволяла себе заглядывать, например, в почту или телефон Светика — просто не представляла, как смогу сделать это. Но ситуация с Кириллом была несколько иной. Я ему не верила — и потому посчитала, что имею право хотя бы опровергнуть подозрения. Достаточно всего пары листков, названия фирмы, где он работает, каких-то контактов. Я же не буду вникать в тонкости, только посмотрю название — и все. Уговорив себя, я аккуратно открыла замки — удивительно, что Мельников не запирал кейс, я лично всегда делала это, охраняя тайну своей профессиональной жизни. В коридоре было темно, но включать свет опрометчиво — вдруг Мельников проснется… Я коснулась пальцами пластиковой папки, лежавшей сверху, и уже почти вынула ее, как вдруг надо мной раздался голос:
— А где санкция на обыск, госпожа адвокат? — и я от неожиданности отшатнулась, выронив папку обратно — надо мной возвышался Кирилл, скрестив на груди руки.
Я готова была провалиться от стыда — хорошо, что здесь темно, не так видно виноватое выражение лица. Мельников молча наклонился, поднял кейс и защелкнул замки.
— Ну что — поговорим? — произнес он, водрузив его на верхнюю полку шкафа.
— О чем? Если об этом, то я могу объяснить…
— Не надо объяснять ничего,
Что тут скажешь? Так глупо попасться — это надо уметь.
— Ты не допускаешь, что это обычное бабское любопытство? — спросила я, садясь на кровать.
— Бабское любопытство? У тебя? — усмехнулся Кирилл, садясь рядом. — Ну, Варька, ты лучше другое что придумай.
— А почему, собственно?
— Так, все, прекрати, — вдруг совершенно другим тоном попросил Мельников и сжал мой локоть. — Что ты хотела найти там? Спроси — я покажу сам.
Я попыталась освободиться, но не тут-то было — крепкие пальцы сжимали руку и вроде как боли не причиняли, однако малейшее движение доставляло дискомфорт.
— Кира, мне ничего не нужно. Даже не знаю, как это вышло.
— Я же попросил — не ври мне. Что ты искала в кейсе?
— Хорошо, — сдалась я, понимая, что говорить что-нибудь все равно придется, — я хотела увидеть название фирмы, в которой ты работаешь.
— Это все? — недоверчиво прищурился Кирилл, и я подтвердила:
— Это — все.
Он отпустил меня и вышел в коридор, а через пару минут вернулся с какими-то листками:
— Вот, можешь посмотреть. Это договор подряда, там стоит название фирмы, реквизиты и моя фамилия как юриста.
Я отвела его руку с листками, но Мельников бросил их на кровать:
— Можешь взять на память, это копии.
Сказав это, он сбросил банный халат, в котором ходил все это время, и скользнул ужом под одеяло, отвернувшись от меня. Господи, да ведь он обиделся… На самом деле обиделся, не играет… Какая я идиотка. Я действительно сделала ему больно своими подозрениями, и, судя по всему, он вообще ни при чем — ну не верю я в такие актерские способности.
Я еще немного посидела на кровати, обхватив руками голову и прислушиваясь к размеренному дыханию Кирилла. Мне хотелось извиниться, но слова, как нарочно, будто прилипли где-то глубоко внутри и никак не желали выходить наружу. Говорить «прости» мне всегда было тяжело, с самого детства. Так и не сумев извиниться, я легла под одеяло и постаралась как можно плотнее прижаться к Кириллу, обняла его и уткнулась лбом между лопаток.
— Наверное, я это заслужил, — произнес он, и я вздрогнула:
— Ты не спишь…
— А как я могу уснуть — после всего? — Кирилл развернулся и обнял меня, упираясь подбородком в мою макушку. — Я думаю, что действительно заслужил все это — недоверие, подозрения, проверки. На твоем месте, скорее всего, я вел бы себя так же.
— Кира, я…
— Не надо, Варя. Все правильно. Только ты поверь — я ничего не скрываю и могу подтвердить каждое сказанное тебе слово, если это будет нужно. Просто… это не отношения уже, когда не доверяешь и готовишь алиби.
Я села и обхватила руками колени. Самым правильным сейчас казалось встать, одеться и уйти, чтобы больше не возвращаться, потому что невыносимо стыдно, но внутри все сопротивлялось. У меня есть только один выход — научиться доверять ему и не искать подвох в словах, но как? Слишком много совпадений, говорящих не в пользу Кирилла.
— Обдумываешь план побега? — Он развернулся и коснулся рукой моей спины. И вот эта его манера чувствовать меня, мое настроение…
Разве можно бросить человека, обладающего таким ценным качеством? В сущности, я такая же, как большинство женщин, — мне нужен мужчина сильнее меня. Просто при моем характере это практически невозможно. Практически — потому что есть Мельников, властный, умный и гораздо сильнее меня во всех смыслах. И я с удовольствием подчиняюсь ему, отступаю, признаю свою слабость. Тогда почему у нас все так сложно?