Не влюблены
Шрифт:
Мне нравилось, как его большой член, растягивая, двигался во мне. Мне нравилось, как Эли прижимался ко мне, как он, казалось, контролировал себя меньше, чем я. Нравилась эта сила. Я в принципе верила, что он не сделает мне больно, и он, казалось, доверял мне не меньше. То, как он растягивал, меня возбуждало, а не пугало.
Я только что кончила, и отголоски того удовольствия подпитывались тем, что Эли, похоже, совершенно потерялся в ощущениях. Многие мужчины хвалили мою грудь, задницу, лицо, и я была рада быть для них просто телом, а не чем-то большим. Я даже специально искала таких партнеров. Но с Эли мне
Эли скользнул рукой между нами и начал медленно описывать круги на клиторе.
– Я знаю, тебе не нравится, но… – он говорил хрипло и невнятно, но я поняла, – я так схожу по тебе с ума, что долго не продержусь.
Печаль в его голосе заставила меня крепче обвить руками его шею.
– Не торопись из-за меня.
Мне не было больно или скучно. Горячее давление было приятным, как и крепкая хватка Эли на моих бедрах, когда член входил и выходил из меня. Когда толчки становились прерывистыми и беспорядочными, он вдруг остановился, словно для того, чтобы растянуть удовольствие. Не для меня, а для себя. И от осознания того, как сильно он наслаждается этим, от дразнящего движения его большого пальца на клиторе, внутри меня нарастало новое напряжение, и...
Эли укусил меня за плечо, и все было кончено. Кончая, он шептал мне комплименты от самых милых до похабных.
– Чертовски невероятно, – прохрипел он в конце и рассмеялся. Смех был похож на прерывистое дуновение.
Я почувствовала легкое разочарование. Это было хорошо, очень хорошо, и казалось, что слишком быстро закончилось.
– Рута, я собираюсь сказать тебе кое-что, чего ты не хочешь слышать. – Эли вновь принялся ласкать клитор, и я задрожала от удовольствия. – Так или иначе, но мы бы оказались здесь. Даже если бы не совпали в этом чертовом приложении, мы бы встретились на этом катке, или в «Клайн», или прогуливаясь по улице. И я бы увидел тебя, поговорил с тобой минут пять, ты бы посмотрела на меня вся такая серьезная, любопытная и бескомпромиссная, и я бы понял, что мне нужно трахнуть тебя больше, чем сделать что-то еще в этой жизни.
Мой оргазм наступил быстро и красиво. Эли жадно блуждал руками по моему телу, покрывал нежными поцелуями основание горла, а потом, через некоторое время, сказал:
– Я хочу отвезти тебя домой.
Во мне будто бы не осталось костей, и я все еще пыталась заставить свой мозг перезагрузиться.
– Моя машина здесь.
– Утром я отвезу тебя сюда. – Эли говорил абсолютно серьезно. По крайней мере, мне так виделось сквозь слезящиеся глаза. Можно было подумать, что я плакала. Но я никогда не плачу. Может, у меня глазные яблоки вспотели. Летом в Техасе еще и не такое возможно. – Давай я приготовлю тебе ужин, – он провел большим пальцем по моим губам.
– Это было бы здорово, – сказала я.
– Поехали ко мне. Позволь позаботиться о тебе. Позволь научить тебя гладить собак. Экспозиционная терапия, милая.
У меня вырвался тихий смешок, но я была напугана тем, о чем он просил, и еще больше тем, что хотела сказать: «Да».
– Это не лучшая идея.
– Правда? – он поцеловал меня в щеку, приоткрыв рот. – Мы съезжаемся. Ты увольняешься
Мое сердце подпрыгнуло.
«Да, – говорило оно. – ДА!»
Я просто хотела быть с Эли. Неужели это так плохо? Флоренс не обязательно знать. Никому не обязательно. Только нам вдвоем.
– Не отказывайся, – пробормотал он. Хриплый, искренний призыв. – Не поступай так с нами.
Я не позволяла себе раздумывать.
– Хорошо.
Его улыбка могла бы зарядить целый город.
– Хорошо.
– Хорошо, – повторила я, и мы оба беззвучно рассмеялись, а потом поцеловались.
«Если существуют идеальные моменты, этот мог бы стать одним из них», – подумала я.
Я перебралась через консоль на пассажирское сиденье и неловко натянула леггинсы. Я издала нечто похожее на хихиканье, но ручаться за это не могла: еще не отошла от двух оргазмов, и тело благодарило меня за лучшие двадцать минут в жизни.
Все это время Эли смотрел на меня так, словно во мне заключалась вся вселенная.
Я прислонилась к подголовнику, пока он приводил себя в порядок, а затем начала складывать обратно бумаги, выпавшие из бардачка.
– Извини, – сказала я. – В следующий раз, когда тебя остановит полиция и попросит показать документы на машину, тебе придется попотеть, ища их в этом беспорядке.
Я остановилась, когда мой взгляд упал на знакомое имя: «Клайн». Это была стопка бумаг странного формата, завернутая в пластик.
Эли пробормотал, что ему нужно выйти, чтобы выбросить презерватив, но я уже сосредоточилась на бумагах.
ПРОТОКОЛ ОПРОСА, ПРОИЗВЕДЕННОГО В РАМКАХ РАЗБИРАТЕЛЬСТВА ПРЕТЕНЗИЙ, ПРЕДЪЯВЛЕННЫХ К КОМПАНИИ «КЛАЙН».
Устные показания Флоренс Каролины Клайн.
Я перевернула страницу. Новый заголовок гласил: «ДЛЯ ЭЛИ КИЛЛГОР «ХАРКНЕСС».
Я перевернула еще одну, и еще, и еще, пока текст не стал напоминать сценарий фильма. Список вопросов и ответов.
Вопрос: Очень хорошо. И еще, доктор Клайн, когда вы впервые встретились с основателями «Харкнесс»?
Ответ: Не понимаю, почему это имеет значение.
Вопрос: Не могли бы вы, пожалуйста, в любом случае ответить?
Ответ: Я не уверена, что помню. Вероятно, я встречалась со всеми ними в разное время.
Вопрос. И все же вспомните, пожалуйста.
Ответ: Думаю, я впервые встретила доктора Ока, когда она проходила собеседование, чтобы стать постдоком в моей лаборатории, около двенадцати лет назад. Это был телефонный звонок, потому что в то время она жила в Итаке, а потом мы встретились лично, когда она перешла ко мне на работу. По-моему, я познакомилась с Конором Харкнессом примерно в то же время, когда он поступил в аспирантуру Техасского университета.