Не влюбляйтесь в негодяев
Шрифт:
У сестры задрожали губы. Кажется, она хотела ещё что-то сказать, но я не могла больше слушать.
Распахнула дверь и вытолкнула Сашку на лестничную клетку. Дождалась, пока её шаги полностью стихнут, села на пол и позорно разревелась.
Последний раз я так ревела шесть лет назад, когда поняла, что больше никогда не увижу родителей.
Мам, пап… Как же мне вас не хватает.
Плакала я недолго. Растерев слёзы по щекам, встала с пола и направилась в ванную. Скинула с себя всю одежду,
Не знаю, сколько я так стояла. Когда зубы начали отстукивать барабанную дробь, я выключила кран — и почти сразу услышала, что в дверь кто-то истошно звонит.
Сашка? Если это она, не открою.
Я накинула на мокрое голое тело халат, вышла из ванной и, подойдя к входной двери, заглянула в глазок.
Юрьевский?!
— И чего вам тут надо?! — завопила я, распахивая дверь. Зубы сразу застучали ещё сильнее — в подъезде не май месяц…
Генеральный оглядел меня с ног до головы, нахмурился и спросил:
— Вы в прорубь, что ли, ныряли?
— Почти, — процедила я, пытаясь закрыть дверь, но он не дал. Вошёл в мою квартиру, как хозяин положения, осмотрелся. — Чего вам тут надо-то?!
Дверь я всё же закрыла — холодно.
Да ещё и с намоченных ледяной водой волос нещадно текло. Халат со спины уже весь промок…
— Чаю хочу, — заявил Юрьевский нагло, и я сощурилась.
— Ах, чаю?! Ну пойдёмте, будет вам… чай.
Я метнулась на кухню, генеральный пошёл за мной. Добравшись до стола, я схватила Сашкину чашку, развернулась и швырнула её — вместе с чаем — прямо Юрьевскому в голову.
Он пригнулся, и фарфоровое изделие смачно впечаталось в стену. Разбилось и разлетелось на сотни осколков, а чай… чай вылился ещё в процессе полёта. И на меня, и на пол, и на босса.
— Добавки?! — завопила я, схватила вторую кружку — со своим недопитым чаем — и опять зашвырнула в генерального.
Но вновь не попала… у него оказалась хорошая реакция.
А у меня кончились кружки.
Юрьевский, мрачно покосившись на залитый чаем и засыпанный фарфоровыми осколками пол, сделал шаг вперёд и попытался схватить меня за плечи, но я отпрыгнула в сторону — и зашипела, наткнувшись попой на столешницу.
— Света, — генеральный всё же смог вцепиться в мои плечи, — что вы, мать вашу, тут устроили?
— Чего хочу, то и строю! — заявила я дрожащим от сдерживаемых слёз голосом. — Не ваше, бл***, дело! Мои кружки, мой чай! Хочу пить буду, хочу — швыряться!
Юрьевский смотрел на меня каким-то очень странным взглядом, от которого почему-то было неловко и хотелось кричать ещё сильнее.
— Вы только чай пить будете, Света? — спросил он вкрадчивым голосом, — или чего покрепче?
— А вам какая разница?
— Мне? Никакой.
— Тогда какого хрена вы здесь делаете?
— Понятия не имею.
Я задумалась, и генеральный словно решил воспользоваться моим замешательством. Он вдруг дёрнул за пояс халата — и я даже охнуть не успела, как Юрьевский
— Вы… — я только начала говорить, но задохнулась, потому что обе ладони он положил мне на грудь, сжал соски и потянул… сильно. Почти больно… Но по телу от этой наглости и резкости, от чернеющего взгляда мужчины и неласковых движений его пальцев мгновенно покатилась горячая, жадная волна возбуждения, превращая меня в пылающий, скулящий комок нервов. Я застонала, закусив губу от боли и удовольствия, а между ног моментально запульсировало и стало очень влажно.
Я выгнулась, то ли стремясь уйти от его жестких рук, то ли прижаться к нему, прошептала что-то невнятное, а он всё продолжал грубо мять мою грудь, сжимать соски… И всматривался в глаза, словно проверяя меня и ожидая, когда я оттолкну. Не дождался. Мне так нужно было его почувствовать, что болезненность только усиливала возбуждение. Юрьевский прерывисто выдохнул, схватил меня за затылок, а второй рукой проник между моих складочек и коснулся пальцем клитора… У меня задрожали ноги от желания, а он нажал на мой бугорок так резко и сильно, что в глазах потемнело. Я вскрикнула, схватилась руками за его плечи, опустив лоб на одно из них.
— Трахнуть тебя? — сказал Юрьевский спокойно, наклонившись к моему уху. — Хочешь?
— Да, — выдохнула я, и он вдруг перестал мучить меня внизу — поднял руку и вновь схватился за грудь обеими ладонями. Да так сильно, что я сразу поняла — точно синяки будут…
— Ты уже поняла, как я обращаюсь со своими женщинами, Света. Я буду груб. Ты действительно хочешь?
Я чуть усмехнулась и посмотрела в его потемневшие глаза.
— Да мне сейчас насрать на это. Я не желаю чувствовать. Вообще. Больше никогда. Просто… трахни меня.
— Хорошо, — ответил Юрьевский, отпустил мою грудь, подхватил под бёдра — и понёс в комнату.
На меня напал полнейший эмоциональный ступор. Я будто бы со стороны наблюдала, как он кладёт меня на диван — на тот самый диван, где Андрей изменял мне с Сашей — как расстегивает штаны и спускает их вместе с трусами. На одну секунду меня кольнуло удивлением, когда я увидела большой — нет, просто огромный — член Юрьевского, но потом и это удивление куда-то ушло.
— У меня нет презерватива, — сказал он странно напряжённым голосом. — Но…
— Плевать, — перебила его я. — Я не могу иметь детей. И никаких болезней у меня нет. Если у тебя тоже — забудь об этой проблеме.
Генеральный несколько секунд нависал надо мной, словно раздумывая, поверить или нет.
Поверил. Развёл мне ноги в стороны — и вонзился так резко, что у меня слёзы из глаз брызнули.
Внутри моментально стало горячо и больно. Как он вообще поместился там весь?..
— Ты огромный… Я в прошлый раз не поняла…
— Пьяная была. Расслабилась. — Юрьевский толкнулся ещё дальше, и я застонала. — Зря сдерживаешься. Я люблю, когда кричат.