Не вместо
Шрифт:
— Наедимся какой-нибудь вкусной гадости.
Я обхватываю ладонью ее затылок, разворачиваю к себе горящие, готовые для поцелуя губы.
— И снова займемся сексом.
Улыбаюсь от вида ранок, которые оставили на них недавние долгие ласки.
— А потом завалимся спать. И только после этого, завтра, на свежую голову решим, что тебе делать со всем этим дерьмом. В этот дом не ворвутся твои родители, Майлз и даже Джеймс. Здесь никто тебя не обидит. И люди, оставшиеся за пределами этого дома, могут катиться лесом, обрывать провода, носиться по всей Калифорнии, тебя разыскивая. Одна маленькая пауза, чтобы стало легче. Так тоже можно, Звездочка.
И
Я подхватываю ее под бедра, закидывая на руки. Знакомо дурея от прикосновения ее бедер. Ругаю себя, что не сорвал с Шерил рубашку и не чувствую ее так близко, как хочется. Я тащу ее по лестнице наверх с поразительной скоростью. Потому что ни одна девчонка на самом деле не весит как перышко. Это враки тех, кто мечтает выставить себя героем. Но героизм, вообще-то, в том, чтобы драгоценную ношу доставить в целости и сохранности.
Где-то посреди пролета я останавливаюсь, чтобы сорвать с себя футболку. Мне нужно почувствовать прикосновение ее кожи. Подумав, там же оставляю ее рубашку. И цежу ругательства сквозь зубы. От близости Шер натурально сносит крышу. Я прижимаю ее к стене, целую шею, грудь. Наслаждаюсь каждым стоном. Невольно трусь о ее все еще сомкнутые вокруг моих бедра. Готов забыть обо всем на свете от одного ее темнеющего взгляда. Она царапает мне спину, запрокидывает голову, подставляясь под губы. И стонет мое имя. Чертова спальня, вот почему их принято делать на втором этаже?
То, что мы все-таки вваливаемся в ее двери, равносильно некоему чуду. Я швыряю Шер на кровать, припадаю губами к ее груди. Она выгибается дугой над кроватью, навстречу моим губам. Стонет, тянет за волосы ближе. Нет, увы, на такие подвиги у меня не хватает самоконтроля. Поднимаясь над ней на коленях, я расстегиваю джинсы. Впору сдохнуть от одного взгляда, которым она меня окидывает в этот момент. Смачно выругавшись, я шарю по карманам в поисках резинки.
— Меня бесит, со сколькими ты девчонками вот так… — неожиданно признается она.
Я падаю на подставленные руки, замирая всего в нескольких сантиметрах от ее тела, но не касаясь. Дразня недостижимым теплом.
— И скольких же? — спрашиваю и тянусь к ней языком, чтобы лишь чуть-чуть пощекотать самым кончиком ее губы. — Ни одной не могу вспомнить. И не то чтоб хотел пытаться. Но если ты настаиваешь…
Она раздраженно притягивает меня к себе ногами. И я все-таки проваливаюсь в попытках контролировать происходящее. Рву на ней белье. И тут же вхожу. Вскрикнув, она царапает мне спину ногтями. Новые полоски ложатся поверх старых, и я их просто обожаю. Следы Шер в моем доме, на моем теле. Я коллекционирую каждый.
— Скажи, что хочешь меня, — заставляю я.
— Безумно. Я безумно тебя хочу.
Она сама кладет пальцы мне на шею и притягивает
Я перекатываю ее наверх и заставляю действовать саму. Однажды я научу ее, как правильно двигаться в этом положении, чтобы было реально хорошо. Но пока она не умеет, и я этому просто счастлив. Потому что в противном случае мой предел — минуты полторы, а это просто пиздец.
Я не выдерживаю, когда на ее груди появляется капелька пота. Не могу не подняться и не слизнуть ее языком. Шер тотчас обхватывает мою шею руками и тянется к губам. Волны удовольствия уже натягивают напряжением тело. Когда горячая пульсация сотрясает тело Шерил. Я пью ее стоны и стараюсь запомнить каждую морщинку на искаженном удовольствием лице. Я мог бы жить в этом моменте.
Только когда она устало роняет голову мне на плечо, я позволяю себе сорваться тоже.
41. Идеальное укрытие от всего, кроме…
— Хочешь откровений после секса, Стеф? — говорит Шерил негромко, лежа у меня на плече. Мне с такого ракурса видна только ее светлая растрепанная макушка и распластанная на моей груди ладонь.
Меня дико тянет курить. Или заняться с ней сексом еще раз, но я, конечно, соглашаюсь. По крайней мере, это отвлечет. А передышка не помешает.
— Я хочу найти работу и съехать от родителей. Не могу видеть их, зная, сколько они от меня скрывали.
Я запускаю пальцы в ее волосы и кручу ими золотистую прядку. У нее такие мягкие и гладкие волосы. Хотя на них определенно хватает гадости для фиксации укладки.
Меня никогда не волновало, что девчонки делают со своими телами для того, чтобы выглядеть лучше, чем природой даровано, но в случае Шерил просто бесит. И ладно если бы она пыталась быть яркой, как раньше, в бытность чирлидершей, так ведь нет. Сейчас она просто всеми силами пытается казаться лучше, чем она есть. Зачем? Это неестественно. Всегда румяная, с сияющей кожей, с безупречно ровным тоном кожи. Даже если у нее случается в жизни полная задница, за идеально нарисованным лицом этого не разглядеть. Разве так правильно? Когда она без макияжа, над ее бровью слабо заметно маленькое пятнышко, оставленное перенесенной ветряной оспой видимо, из детства, но, когда она в университете, ничего этого как будто бы нет. Собранная, жесткая, несгибаемая, не знающая пощады. Конечно все ищут ее слабые места! Это своего рода тотализатор.
И, кстати, ее слабое место — я. Конечно, хотелось бы большего, но все же мелочь — а приятно.
— Хочешь, чтобы я сказал твоему отцу, какой он негодяй? — спрашиваю со смешком.
— Нет, не хочу. Знаешь, Майлз так проникновенно извинялся за то, что не может помочь моему отцу сохранить пост… Предложил мне вроде как отличное местечко в их компании. А потом — думаю, я должна тебе сказать — поцеловал меня.
От ее слов я замираю. Сосунок, не сдержался-таки! Знал я, что он сорвется. Играл с ней в игру «Не подходи» годами, а как почувствовал, что она уже вроде как и не собирается, так сразу яйца к ней покатил! Но хуже всего, что он полез к ней в открытую, как только почувствовал, что он теперь чуть ли не единственный шанс для ее семьи.