Не вместо
Шрифт:
Паркуюсь я по привычке за несколько домов до дома Стефана, чтобы не раздражать Лейси своей слишком белой, девчачьей и примелькавшейся машиной. Чувствую себя при этом полной дурой. Толкаю парня, который мне нравится, в объятия другой девчонки из корыстного интереса. Гениальный план!
И тогда я вижу их. Бредущих по улице с глупыми, счастливыми улыбками. Лейси — само очарование и невинность. Мягкая, женственная, льнущая к плечу Стефана. И все у них так просто: идут себе, болтают. Ни от кого не прячутся, ни с кем не воюют. И уж точно не выглядят так, будто все это постановочно. Да и с чего бы? Какой вообще
Она — девчонка с огромными глазами и наивными убеждениями, что отстойный кофе помогает от похмелья; девчонка, из-за которой парни дерутся едва ли не насмерть; девчонка, сдвинувшая крышу моему брату…
И я. Угрюмая, жесткая, самовольная, независимая, одинокая, порой радикально честная, помахивающая перед носом Стефана Майлзом Докери, готовая позволить много поцелуев и чуточку секса. И еще… никому по-настоящему не нужная. Я приехала сюда только потому, что Стефан Фейрстах — единственный человек, которому я вроде как нужна. И то не точно.
Мне вдруг становится так ужасно больно и горько! Внутренности разъедает кислотой ревности. Я никогда еще ее такой не знала, а ведь благодаря Майлзу, чтоб ему икалось, у меня с этой стервой отношения долгие и интересные! Но я еще ни разу из ревности не бросалась делать глупости, маскируя ее за скукой, цинизмом и… прочими достойными дочери Генри Абрамса вещами. Сейчас я едва удерживаюсь от того, чтобы выйти из машины и рассказать Лейси все, как оно есть на самом деле, оттолкнуть, уничтожить парой колких фраз. Хотя ведь это даже и не потребуется. Ей достаточно меня увидеть, узнать, глянуть на мою белую машину — и понять вообще все.
И тут Лейси тянется к губам Стефана, ласково скользя по щеке ладошкой. Привстает на цыпочки и чуть покачивается, будто теряя равновесие. Чтобы он уж точно ее обнял. И конечно, он ее целует в ответ. А мне хочется плакать. Отчего? Почему? Я и раньше знала, что он ее целует. И даже то, что целует ее теми же самыми губами, какими утешал меня ночь напролет. Об этом непросто забыть, ведь они до сих пор все в трещинах. Стефан обхватывает и разворачивает шлюшку Лейси ко мне спиной. Они уже переспали? Сегодня ночью, после того, как я велела Стефану продолжить, — они это сделали? Поэтому они такие счастливые? А впрочем, я сама на этом настаивала. Все — собственными силами.
Внезапно, не разрывая поцелуя, Стефан смотрит прямо на меня.
Этим взглядом из моей груди вышибает весь воздух. Я думала, что обнажилась перед ним полностью тогда, в рыбацком сарае. Но нет. Я сделала это сейчас.
Я срываюсь с места, вдавливая педаль в пол.
Стефан
Ничего более обнадеживающего, чем белая машина под окнами моего дома, я, наверное, в жизни не видел. Кое-как распрощавшись с надоедливой Лейси и сославшись на неотложные дела, о которых я как-то внезапно вспомнил, я чуть не бегу к дому. На ходу набираю Шерил… и сбрасываю, видя ее машину.
— Пошли.
Я распахиваю дверь
Которая стоит посреди моей гостиной, будто жердь проглотивши. Мне страшно представить, о чем она думает. После того дерьма, что прилюдно вылили на всю ее семью, она, должно быть, раздавлена. И она видела, как я целовал Лейси. Я готов спорить, что ей было больно это видеть. И мне страшно, что теперь она попытается отстраниться, залезть в привычный ей панцирь неуязвимости, окопаться и обвеситься семью амбарными замками.
Я обнимаю ее сзади. Крепко. Не обращая внимания на попытки вырваться, которые неизбежны.
— Пусти! — рычит Шерил.
— Прости, Звездочка. — Я теснее прижимаю ее к своей груди, не в силах изгнать из памяти тот взгляд, которым она смотрела на нас с Лейси на улице, у дома, сидя в машине. Когда думала, что никто не видит. Эту болезненную обреченность вкупе с решимостью пожертвовать всем, чем угодно, ради цели. — Шерри.
Она безжизненно замирает в моих ладонях, как статуэтка. Такая же красивая, такая же несгибаемая.
— Пожалуйста, не вынуждай меня это делать. Отступись. Мы оба понимаем, каков единственный способ заставить Лейси заговорить, и… я не хочу этого, не заставляй меня с ней спать. Ты не сможешь этого простить мне, Шерри, несмотря ни на что. Я тебя знаю. И я сделаю для тебя все, что угодно, все, что скажешь, но, прошу тебя, не заставляй. Это будет наш с тобой конец еще до того, как «мы» начнемся. А я знаю, что между нами может быть что-то невозможно классное. Лучше любого наркотика. Ты ни о чем никогда не пожалеешь. Просто выбери наконец-то не брата, а себя.
Я разворачиваю ее к себе, опускаю пальцы на застежку ее юбки, готовый в любой момент расстегнуть, разорвать. У меня есть сложности с пониманием нормальных отношений с девчонками, и это единственный известный мне способ, который работает безотказно. И с Шерил тоже.
Шер поднимает на меня беспомощный взгляд и признается:
— Я не знаю как. Я, кажется, немножко забыла, как жить ради себя.
— Я могу легко тебе это напомнить. Сейчас ты отключишь телефон.
Я говорю это. Завороженно глядя на меня, Шер поднимает аппарат и нажимает на кнопку, принимая правила игры.
— Потом мы займемся сексом.
Молния с чирканьем едет вниз. Под моими руками ткань соскальзывает с бедер Звездочки. Она шумно втягивает воздух. Цепляется пальцами за мои плечи.
— Потом будем до бесконечности плавать в бассейне.
Ее затуманенный взгляд подсказывает, что она целиком и полностью моя сейчас. Мне хочется закинуть ее на себя, почувствовать ее бедра, сжимающие мои. Это самое восхитительное ощущение на свете. Но я нечеловеческими усилиями заставляю себя сдержаться, насколько это возможно.