Не возжелай мне зла
Шрифт:
— Удачи, — говорит О’Рейли.
Благодарно улыбаюсь в ответ, и мы идем к своим местам в первом ряду.
Вместе со мной на награду претендуют еще трое, но жена О’Рейли мне не конкурент, она выступает в другой номинации. Перед тем как назвать имя победителя, ведущий подробно рассказывает о достижениях каждого. Когда произносят мое имя, дети и Мартин бросаются меня обнимать. Я с трудом отделываюсь от них и шагаю на сцену, сосредоточенно глядя под ноги: не хватало только споткнуться и брякнуться. Речь моя короткая и по существу, я гляжу на море лиц в зале, благодарю Мартина, вложившего
— Смотри, мама, сделано специально для тебя.
Остаток вечера проходит в водовороте разговоров, обещаний и поздравлений. Побеседовать с О’Рейли больше не удается, но я замечаю его в другом конце зала с двумя девочками лет восемнадцати, наверное дочери. Дважды мы пересекаемся взглядами, и оба раза улыбаемся. Я лелею надежду, что, когда все кончится, он пригласит меня куда-нибудь и мы узнаем друг друга поближе.
Потом вдруг мы снова оказываемся в машине, и она мгновенно доставляет нас домой.
— Да-а… — мечтательно тянет Лорен, стоя на краю тротуара и провожая горящим взглядом автомобиль. — Когда еще удастся прокатиться в лимузине.
— Думаю, прокатишься, и не раз, радость моя. — Я целую ее в голову. — Впереди у тебя много радостных дней.
Робби отпирает дверь, мы заходим в дом.
— А где Бенсон? — спрашивает он.
Действительно странно, никто не бросается нам под ноги с радостным визгом.
— Может, мы закрыли его на кухне?
Я пытаюсь вспомнить, правда, от алкоголя и усталости плохо соображаю… Да что уж греха таить, перед глазами так и маячит инспектор Шон О’Рейли, так и смотрит на меня всепонимающими глазами, так и манит грубоватым мужским обаянием.
— Когда мы уходили, Бенсон стоял на лестнице.
— А чем это пахнет? — морщит нос Лорен.
Я тоже принюхиваюсь.
— Похоже на краску, — говорю я. — Очень странно.
— Сейчас посмотрю, откуда несет. — Лорен идет вперед. — Нет, не сверху и не из кухни.
Я сбрасываю тесные туфли. О, какое блаженство! Иду за ней к двери в гостиную. Робби зовет Бенсона, проходит мимо нас на кухню, направляется в садик.
— Пахнет где-то здесь. — Лорен тянет руку к выключателю.
Как туго соображают мозги, мне даже в голову не приходит, что надо остановить ее, что запах не столь уж безобидный, что в наше отсутствие кто-то проник в дом и оставил свои пакостные следы. Но выключатель щелкает, комната озаряется ярким светом, и мы с дочерью застываем как парализованные, с разинутыми ртами: на противоположной стене прямо перед нами нагло темнеет огромная надпись: УБИЙЦА. Потрясение столь сильно, что кажется, мне с размаху врезали по лицу. Буквы не менее фута высотой, кроваво-красные, и к каждой пририсованы капельки, словно с них по стене стекает кровь.
5
Мы стоим как вкопанные, смотрим на стену, потом друг на друга. Лицо Лорен съеживается, она не выдерживает и отчаянно рыдает. Прижимаю ее к себе, она содрогается,
— Бенсон оказался в сарае! Всю дверь когтями исцарапал! — кричит Робби, возвращаясь на кухню. — Не представляю, как он туда попал. А ты, мама? — Он входит в гостиную, видит мое застывшее лицо, заплаканную Лорен. — В чем дело?
Смотрю на него, не говоря ни слова, он переводит взгляд на стену.
— Что за фигня? — Робби идет к стене. — Какой псих это сделал? — Изумленно оборачивается ко мне, потом протягивает руку и трогает первую букву. — Уже высохло. Кто-то, значит, залез сюда, как только мы уехали. — Отступает назад и ослабляет на шее бабочку. — Надо срочно звонить в полицию.
— Да, конечно.
Мозги со скрипом начинают работать.
— Робби, — пытаюсь я высвободиться из рук Лорен, — прошу тебя, забери сестру. Наденьте куртки и выходите из дома, стойте на дорожке так, чтобы я видела вас в окно.
Послушно делает, что приказано.
— Все нормально, Лорен, — успокаивает ее он. — Ну что ты, ничего страшного не случилось. Через пару месяцев будем вспоминать и смеяться.
Сомневаюсь, что и тогда это покажется смешным, но он делает все, чтоб она не плакала, и, похоже, ему удается. Я благодарна сыну. Бросаю взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж, потом смотрю через коридор на кухню: черным пятном виден выход в сад, где Робби нашел Бенсона.
«О чем я думала? Нельзя было пускать его туда одного!» — мелькает мысль.
Еще у парадной двери я почувствовала, что в доме что-то не так. А если тот, кто это сделал, все еще прятался бы где-нибудь там? Чертово шампанское. Несколько бокалов — и бдительности как не бывало. Размечталась об этом инспекторе О’Рейли, а про детей и думать забыла. Неужели я настолько глупа? Достаю из сумочки телефон и трясущимися пальцами ищу входящие от О’Рейли. Чаще всего он звонил из полицейского участка, но один раз с мобильника. Нахожу нужный номер, выделяю, нажимаю кнопку вызова.
— Алло! — отвечает он. — Доктор Сомерс! Чем могу служить?!
Рядом с ним кто-то смеется, и мне приходится повторять информацию дважды, прежде чем до него доходит.
— К нам залезли в дом, понимаете? На стене в гостиной кто-то краской написал слово «убийца»! Огромными буквами! — кричу я в трубку.
Проходит пара секунд, слышится неопределенный шум, потом хлопает дверь и наступает тишина.
— Вы все еще в доме? — спрашивает он.
— На крыльце. Робби и Лорен рядом с домом на дорожке.
— Выходите на улицу, все, и вы тоже. На всякий случай. — Голос его звучит абсолютно трезво, слышу быстрый стук каблуков, — кажется, он бежит. — Вызываю машину с нарядом, скоро буду у вас.
— Хорошо.
Выключаю мобильник, влезаю в резиновые сапоги. Бенсон вертится вокруг ног, давая понять, что к полуночной прогулке готов.
— Инспектор О’Рейли сказал, что надо выйти на тротуар и ждать полицию, — говорю я, опуская, однако, слова «на всякий случай».
Ну да, на тот случай, если на втором этаже кто-то нас поджидает… Или что-то, какой-нибудь сюрприз.