(не)вредный герцог для попаданки
Шрифт:
— Он пристает к подчиненным? — спросила я, сглотнув. Столкнуться с домогательствами — последнее, чего мне хотелось. Уж лучше я тогда пойду резать пальцы вместе с картошкой.
— В том-то и проблема, что к слугам он и пальцем не прикасается. Учитывая этот факт и надежды многих барышень, долго тут никто не задерживается.
Я едва успела отскочить от двери, когда разгневанная леди выскочила прямо из кабинета герцога.
— Ноги моей здесь не будет! И попробуйте только отправить жалобу его Величеству на домогательства!
— Уитмор, войди, —
Я последовала за Уитмором. Герцог стоял спиной к нам, застегивая рубашку и глядя в окно.
— Вот скажи, Уитмор. Ты заболел?
— Никак нет, сэр.
— Тогда ты поумнел?
— Я никогда не был глупым, сэр.
— Не скажи. В прошлый раз ты пытался стащить очередную даму прямо с меня. И в позапрошлый. Как ты догадался, что в этот раз надо закрыть за собой дверь? Думаю, премия тебе не помешает.
— Премия не помешает. Но догадался не я, а леди Кристина. Она будет вашей новой горничной.
Глава 3
— Значит, леди Кристин? — Герцог произнес мое имя на свой лад, да еще и ударение умудрился поставить на первый слог, а не на второй.
— При всем уважении, Ваша Светлость, меня зовут Кристина, ударение падает на второй слог. Разумеется, вы мой работодатель, если вы предпочтете…
— Я предпочитаю, чтобы красивые девушки падали на меня.
Неужели у герцога совсем стыда нет?! У меня дернулся глаз, а язык пришлось сильно прикусить, чтобы не сказать какую-нибудь колкость. Я вот потешу сейчас свое самолюбие, а где потом работу найду? Тем более что Уитмор сказал прямо: герцог не пристает к своим служащим, потому мне опасаться нечего.
— Герцог, при всем уважении к вам, — вмешался Уитмор. — Если бы девушки на вас падали, мы бы разорились на лекарях. Лечить переломы нынче очень дорого.
— Ты называешь меня бедняком, Уитмор? — патетически воскликнул герцог. — И при ком? При такой великолепной девушке. Кристин, леди Кристин, не слушайте его. Прошу, станьте лучшим цветком моей души, станьте отрадой глаз моих!
Я повернулся к дворецкому, но тот ничего не сказал. Да и не надо. Во всей его позе читалась одна фраза: «Простите, мне очень стыдно. Простите, можно я провалюсь на месте?»
— Роза души моей! — Герцог подошел ко мне и, поклонившись, протянул мне розу. Интересно, откуда вытащить успел? А, вон слева ваза стоит.
— Ваша душа — самый большой розарий, который мне доводилось встречать. — Я вежливо улыбнулась, выхватила протянутую розу и поставила обратно в вазу с водой. То, что герцог дурак, еще не повод губить цветы. Хотя желание стукнуть его этой же розой было почти непреодолимым.
— Я же не виноват, что широта моей души позволяет вместить в себя такое количество цветов? Будьте уверены, вам понравится в моем саду.
А сейчас мой работодатель коварно улыбнулся. Возможно, это можно было посчитать соблазнительным, возможно, я бы даже повелась на такую улыбку, если бы до этого герцог молчал, а не нес всю эту чушь!
— Извините,
Герцог вздохнул, повернулся к дворецкому:
— Уитмор, почему ты молчишь?
— Мне стыдно, Ваша Светлость. Можно вы используете какую-нибудь магию и я провалюсь глубоко в подвал, чтобы больше никогда не смотреть людям в лицо?
Ого! Видимо, у герцога и дворецкого отличные отношения, раз последний говорит в таком тоне. С другой стороны, я понятия не имею, какие здесь нравы. Возможно, такое отношение в порядке вещей?
— Ладно, Уитмор, скажи, где ты ее нашел? Я все герцогство обыскал, пытаясь найти нормальную горничную, которая не будет стаскивать с меня других леди, кричать, когда застанет в пикантной ситуации, и… — тут герцог замолчал, явно задумываясь.
— И слушать весь тот бред, который вы городите, с непроницаемым лицом? Выслушивать комплименты, предлагая жениться на ней? Знайте, Ваша Светлость, если и она уволится, то я больше никого искать не буду!
— Я понял тебя, Уитмор. Мне придется идти и развешивать объявления по трактирам герцогства, как простому слуге, чтобы найти себе помощников и горничных, — театрально вздохнул герцог, усаживаясь за свой стол.
— При всем моем уважении, Ваша Светлость, вам придется развешивать эти объявления за пределами герцогства, потому что здесь не осталось ни одного человека, который бы отправил свою дочь к вам. — Уитмор покачал головой.
— Да, и мужчин в качестве горничных и личных помощников я терпеть не могу.
— При всем моем невероятно огромном уважении к вам, Ваша Светлость, ни одна семья не отправит к вам своего сына.
— Я только по девочкам! Что за нелепейшие слухи?! — Герцог вскочил со стула и ударил раскрытыми ладонями по столу так, что бумаги разлетелись как конфетти.
Я про себя обругала герцога, но, как и всякая порядочная служащая, решила продемонстрировать свое желание работать и принялась собирать бумаги вокруг стола. Судя по всему, вмешиваться в диалог мне не стоило.
— Никто и не спорит с этим, — возразил Уитмор. — Но поговаривают, что вы изживаете всех мало-мальски симпатичных мужчин из поместья, чтобы вокруг вас не было ни единого конкурента за любовь дам. Вы проклинаете их, и мужчины становятся страшными. А самых красивых связываете и продаете богатым толстым леди. Или убиваете.
— Что за гнусная ложь, Уитмор! Ты ведь десять лет на меня работаешь, разве хоть раз я грозил убить тебя? А ты ведь весьма красив.
— Ну вот, Ваша Светлость. А говорили, что не по мальчикам. Мне стоит опасаться за свою честь? — с непроницаемым лицом спросил дворецкий.
— Только если ты поменяешь пол, Уитмор, — не остался в долгу Тайлер. — Вот, видите, Кристина, какие у меня работники? А я им такое жалование назначил! Отношусь с уважением, а они что себе позволяют? Надеюсь, хоть с вами мы подружимся.