Не время для нежности
Шрифт:
Молодой человек в кресле напротив осекся. Распрямился, с лица слетела наносная блуждающая полуулыбка, почувствовалась внутренняя собранность, способность слушать и отвечать. «И от кого только понахватался? — подумал Хозяин перекрестков. — Надо бы дать задание проверить его окружение. Ох уж эта молодежь… легко поддается внешнему влиянию». А ведь Герхард имел реальную возможность в будущем заменить его на посту. Он был не единственным, но одним из достойнейших кандидатов. Будет жаль, если все-таки не устоит перед соблазнами, которые встречаются в жизни на каждом шагу.
— Там,
— Игорное дело — опасное занятие, — ответил тот. — Бывает, недовольные… проигравшиеся в прах приходят, чтобы вернуть деньги силой. Народ самый разный: от работяг и до высших чинов из Ратуши. Хаживают иногородние купцы и люд из Черного города. С кем-то из них удается договориться на словах, по-хорошему. А с кем-то не очень…
— Ведь ты решаешь проблемы… И как? Режешь глотки?
— Ни разу такого не было, — замотал головой Герхарт. — На словах все: уговоры и вразумление.
— Но есть те, кто не уходит.
— Случается, — вздохнул Герхарт. — У нас кипяток по такому случаю заготовлен — быстро остужает пыл.
— Кипяток — и остужает?
— Ну да, как-то так, — Гнед пожал плечами. — Потом снова разговариваем.
— Судя по тому, что ко мне за помощью ни разу не обращался, — тебе удается найти общий язык.
Молодой человек быстро кивнул. Если и есть за ним трупы, о которых не говорил, то мало и хорошо спрятанные. Иначе Фибус знал бы о частых исчезновениях людей в этом районе, да городская стража подняла бы шум, увидев провал в отчетности.
«Далеко пойдет мальчишка», — ухмыльнулся про себя Фибус. Не каждый способен договориться с разъяренными проигрышем людьми: в доходных домах нередко оставляли месячную зарплату, ставили на кон подворье, прощались с неожиданно свалившимся с небес наследством. В обществе хватает неадекватных личностей.
А то, что кто-то на таких заколачивает барыш… В том нет ничего предосудительного — дурак и сам найдет где потерять деньги. Так пусть лучше они осядут в тех карманах, которые ближе к телу. Что добру пропадать зазря…
Фибус привстал в кресле:
— Где тут у тебя окно? — За время нахождения в доме, он ни одного не заметил. При постройке здания архитекторы учли пожелания владельца и спроектировали его так, чтобы ничто не отрывало игрока от процесса.
Герхарт с готовностью указал дорогу.
Из выбеленного мрамором вестибюля они прошли в темный коридор, миновали с десяток наглухо закрытых дверей и оказались в небольшой кухонке: на газовой плите готовилась новая порция чая.
Там с дородной поварихой в белом колпаке щебетала о несерьезном пара официанток из игорного зала — почти неглиже. Из одежды на них были лишь миниатюрные кусочки материи, не столько скрывающие, сколько подчеркивающие формы, на которые гостям дозволялось смотреть, но не трогать — это же не публичный дом, верно? Утвержденная уставом заведения форма была призвана радовать взоры посетителей мужского пола, а также, наряду с порциями алкоголя щедро раздариваемые игрокам, заодно и отвлекать от неумолимого хода времени.
Увидев начальника в сопровождении
— Арно, тебе понравились девушки?! — слегка удивившись, спросил Фибус. — …Можешь идти, здесь мне ничего не угрожает.
— Вообще-то, у нас запрещено общение с персоналом — это против правил заведения, — начал Герхарт, — но я мог бы дать соответствующие указания. Да и девочки, судя по взглядам, были бы не прочь…
— Ко всему привыкаешь, — размыто ответил Арно. Добавил твердо: — Мое место подле хозяина.
Настала очередь удивляться Гнеду. Еще бы! Пожалуй, он впервые видел не обремененного женой мужчину, добровольно отказавшегося от весьма близкого знакомства с противоположным полом.
— Не подумай лишнего, — пояснил Лориани. — Мальчики — тоже не его стихия. Дело в том, что люди пустыни обычно не признают женщин вне своего племени. Сейчас же мы наблюдали эффект от процесса, м-м… присказка такая есть — вода камень точит!
Герхарт покачал головой, в глазах мелькнула искорка сочувствия. Натуральная она или нет, Лориани так и не разобрал. Больше интересовало другое — окно. На кухне его также не наблюдалось.
Поймав вопросительный взгляд Фибуса, Герхарт толкнул от себя шкафчик, около которого стоял. Тот без усилий съехал в сторону, открывая высоко задранное и узкое, больше похожее на бойницу оконце, прорубленное в толстой стене.
— Это что такое? — нахмурился Фибус. — Побольше и… поприличнее — нет?
— Пришлось заложить. После того, как «так называемые» приятели Кариссая пытались взять дом штурмом.
— Все же, иногда не удается решить конфликт без рукоприкладства?
— Это редкое исключение из правил.
— С ним надо переговорить мне? Почему не докладывал?
— Нет, господин Лориани, — ответил Герхарт. — Я провел расследование по горячим следам. Приятели, на поверку, оказались действительно «так называемыми». Сами же в этом признались.
— Хорошо… — Фибус скептически рассматривал предложенное окно: с его малым ростом он не дотягивал даже до подоконника. — Как до него добраться?
Герхарт заполошно хлопнул себя по лбу, заметался по кухне. Затем, остановившись у стола, сдвинул его к стене под жалобный звон фарфорового сервиза. Приставил широкий табурет — аккурат под зад поварихи. Оценил устойчивость и сделал приглашающий жест.
При помощи Арно Фибус взобрался на стол. Пыль над городом почти рассеялась — тонким матово-коричневым саваном она оседала на крышах: без труда можно было рассмотреть Швейный тупичок, который пришлось недавно оставить, тенями вздымались вдалеке похожая на пирамиду Ратуша с золотистыми шпилями и плоский пока цилиндр водонапорной башни покоившийся на ажурных ножках ферм. Сектор обзора оказался довольно узким: сказывались смешная ширина окна и почти полуметровая толщина стены. Храм скрывался где-то за откосом, правее.