Не время для нежности
Шрифт:
Васер в ужасе забился вглубь прохода — он не рассчитывал на такой вариант развития событий. Еще надеялся увести пленника в тишине. Но чтобы вот так — со скорым отбытием в мир иной представителя закона?! О том не могло идти и речи.
Сомнений в том, что Грегори скоропостижно загнется, у бывшего Смотрителя ипподрома не возникало. Потом поймают, навесят это убийство… И пойдет он на виселицу соучастником. Как миленький пойдет.
В тоннель ворвалась черная клякса. Срывая многослойную паутину, рыча, она приблизилась к Васеру. Из-под толстой шерстяной материи,
— Не стой, дурак! Веди!!! — прохрипела, задыхаясь, клякса.
Крепкая костлявая рука толкнула его в темноту, прочь от выхода.
Пришлось повиноваться. Как в старой крипте Храма, Васер побежал не разбирая дороги. Словно гналась за ним орда ополоумевших чудовищ. В суматохе он выпустил из рук канделябр и, путаясь в нем ногами, чуть не загремел на пол. Оскальзываясь на ровном месте, обдирая руки об острый камень, он на ощупь выбирал путь во мгле. Вот! Нащупал знакомые петли — до заветной двери оставалось немного.
А позади него — совсем близко, в десятке шагов — орали страшно; совсем рядом пихались, ругались и подгоняли его. За спиной в отдалении маячил двоящийся, с желта, круг света, и отражался эхом топот дюжины подкованных сапог.
Вот она дверь — защита! Под ногти впились острые щепки, Васер чуть не возопил — то ли от радости, то ли от шока. Толкнул плечом дверное полотно и вывалился наружу, в зал сотнями гранитных колонн. За ним выкатилась бесплотная тень, темнее окружившей тьмы.
Глянув на прыгающий свет в коридоре, она небрежно прикрыла тяжелую створку.
Щелкнул засов. Стало еще темнее и заметно тише.
Глава 17. Рики Фрид
Дверь не желала легко выпускать беглецов наружу, кто-то упал за ней на пороге. Человек это или чудовищное порождение катакомб — им еще предстояло выяснить.
Рики напрягся и в несколько сильных рывков сдвинул створку от себя. В коридор вновь пахнуло дымом. Не так сильно, как в первый раз — можно было сносно дышать, но Иглао все равно закашлялся с непривычки.
Вонь городской канализации, которой успели пропитаться насквозь, конечно, ничуть не лучше, но все же она не вызывала такого отторжения у организма, как пронизанная ароматами паленого мяса гарь. Стоило втянуть ноздрями задымленный воздух помещения — нутро тут же выворачивало наизнанку, а легкие стремились выпрыгнуть через рот.
Исследовав пространство, наемник протиснулся в образовавшуюся щель. Повременив немного — кто-то же барабанил по дереву истово, когда Рики бросил мешочек со снотворным зельем! — вслед ему скользнул Иглао. Просунул голову, чтобы увидеть, как тот вытаскивает меч из обмякшей подгоревшей тушки.
Тварь безвольно распласталась на закопченном полу. Под белесым полупрозрачным панцирем, надежно защищавшим тело от головы до кончиков раздвоенного хвоста, шевелилось нечто. Замедляя ход, там пульсировал свитый из тонких остекленевших нитей комок плоти.
Иглао решил, что это сердце или подобие его. С каждым ударом из раны на шее толчками вытекала и расползалась
Висельник отступил, чтобы не испачкать ботинки.
— Странно… — сказал он. — Почему кровь не видно под панцирем? Они же почти прозрачные.
— Интересный вопрос, — ответил Рики, вытирая меч подобранной с пола ветошью. — Минадским алхимикам его задай, может и ответят. Сколько режу тварей — что болотных, что этих — из катакомб, все одно. Чернеет, покидая тело.
— Окисляется на воздухе, да?
— А ты, как посмотрю, ученый.
— Не помню, — вздохнул Иглао, — Возможно, когда-то им был… Стерлось из памяти.
Рики Фрид осмотрелся: они буквально вышли из платяного шкафа. Основательно подгоревшие деревянные останки лежали у окованной железом двери. О ее существовании, видимо, знали немногие; а те, кто был в курсе, ревностно охраняли секрет, прикрыв тайный ход тяжелой мебелью.
Повсюду — на полу, на сложенных из крупного камня и истертых до блеска скамьях, в беспорядке лежала верхняя одежда. Портки и рубахи медленно тлели, исходя сизым, остро пахнущим паленой шерстью дымком. Кое-где огонь еще держался. Пламя нехотя лизало мраморную мозаику стен, но, пожрав доступную пищу в виде картин и легких портьер, уже медленно умирало.
В отдалении, уткнувшись лицом в лужу крови, лежал голый человек, мужчина: руки и ноги его были изрядно покусаны. Рядом, врасплох застигнутые зеленым туманом, свернулись калачиками его убийцы. Подойдя к каждой из них, наемник буднично, несколько раз сунул лезвие составного меча под ослабшую броню двухвосток.
— Чудовища умеют изрыгать огонь? — обведя помещение взглядом, осторожно спросил Иглао. — Есть среди них драконы?
Рики пальцами затушил фитиль умирающей свечки.
— Такой большой, а в детские страшилки веришь… Они — всего лишь насекомые. Да, насекомые, выросшие до умопомрачительных величин, но не более того. Наверное, под землей у них харчи необыкновенно питательные, особенные…
— Отчего же лезут наружу?
— Я думал, что ты сможешь знать ответ на этот вопрос, — сказал Рики. Добавил: — Хорошая штука — потеря памяти. Что хочешь на нее списать можно, — и замолчал.
Проявившаяся от воздействия магнитной пыли метка в основании шеи Викиса не давала Рики покоя. Она явно указывала на то, что приговоренный к паскудной казни на площади Просвещения имел прямое отношение к Высшим — расе странной, не от мира сего.
Те же болотные твари, например, хоть и отличались от человека разительно, и то казались бесконечно ближе. Их действия, по крайней мере, поддавались логическому объяснению. Простейшую тактику волнообразных атак можно было просчитать заранее, подготовиться и дать соответствующий отпор. Чего не скажешь о Высших. Могущественные и таинственные, они сторонились людей.