(Не) Все могут короли
Шрифт:
— Я прекрасно и без вас знаю историю своего рода.
— Но синьор Витале, мы то согласны, — он всё ещё не верил в то, что говорил, — но её никто не согласится обратить в веру Христа, по католическому обычаю, не говоря уже о венчании. Наш народ не очень привечают в этом городе. К тому же, как посмотрят другие члены вашего рода на этот мезальянс?
Брыкание девушки, пытавшейся хоть слово сказать, было быстро подавлено парой грозных слов. Она всё ещё пыталась вскинуться, сказать, что ни за кого не выйдет, и веру точно менять не собирается, но всем было на это плевать. Отцу, от осознания факта, что у него появилась
— Да мне собственно говоря насрать на всё, что вы перечислили — я Венецианец, творю, что хочу. Правда теперь ещё и благословения Святого престола и Господа нашего.
Услышав прозвище, хорошо известное в городе, он побелел повторно, а девушка, икнув, опустилась на стул и больше не возникала.
— Вот, — я вытащил из ворота камзола цепочку с золотым перстнем, увидев который, оба упали на колени. Мне с трудом удалось их поднять словами.
— В общем так, — я достал с пояса кошель, битком набитый золотом, — прямо отсюда, вместе, едем покупаем платье, кольца, а затем в главный собор. Возьмите с собой близкую родню, чтобы невеста от счастья не сбежала, а я пока пошлю за женихом.
— Но почему сейчас, сегодня, сеньор Витале? — попытался он сбавить мой напор.
— Да потому что у меня нет времени с вами всеми возиться, — зло рыкнул я, — мне нужно помирить Англию с Францией, короля с королевой, а я тут в ваши игрушки играю люблю-не люблю. Собирайтесь, пока я не разозлился! Живо!
От услышанного, он подпрыгнул и побежав по дому собирать многочисленную родню, которая услышав, что он говорит, мягко говоря не поверила и выпала в осадок, но его кулаки и мой злобный вид, ещё и с опухшим ухом, которое кстати побаливало, поведали им, что всё всерьёз. Осознав это, все в доме пришли в движение и на улицу мы вышли в сопровождении трёх мужчин, и целых десяти взрослых женщин, которые вели «счастливую» невесту за собой.
Портной и ювелир нашлись тут же в квартале, прямо на Амире заказ какой-то аристократки подогнали под её фигуру, а кольца сами оказались у меня в руках, я даже не увидел, кто их принёс. Причём приличные такие, с красивыми камнями. Закончив, мы наняли лодки и отправились в собор.
Священник, увидев толпу людей определённой национальности попытался было качать права и выпроводить их из храма Божьего, за что был мною унижен, и отправлен за епископом, который был более вменяемым. Когда он появился, мы с ним уединились, и я показав ему перстень легата, попросил провести сразу две церемонии, а чтобы он не сомневался, из рук в руки перекочевали три увесистых мешочка, приятно звякнувших, когда осели все вместе в его сумке.
— Брат, — он поднялся и улыбнувшись мне, перекрестился, — все бы архиепископы были такими, как вы.
— Брат, — улыбнулся я в ответ, — обещаю, что завтра же пришлю вам драгоценный крест, который хранил для особых случаев, но теперь вижу, что он наконец обретёт достойного хозяина. Воссоединить два любящих сердца, несмотря на все преграды, что может быть более достойно и богоугодно?
Он ехидно посмотрел на меня, но промолчав, отправившись облачаться в одежду, для проведения обряда. Через десять минут, когда девушку
— Что случилось Витале? Меня выдернули прямо из-за обеденного стола, сказав, что ты срочно нуждаешься в помощи!
Я поманил его за собой и охранники вынесли носилки прямо к стоявшей девушке, опустившей взгляд в пол.
— Так, вставайте тут, — я показал ему место рядом с ней, — возьмите её за руку.
— Зачем? — удивился он.
— Все вопросы потом, просто возьмите её за руку, — огрызнулся я, и он пожав плечами, это сделал, Амира же, и вовсе отвернула голову в сторону.
Я попросил позвать епископа, поскольку на свадьбе наконец появился жених, и когда тот, облачённый в свою одежду вышел, чтобы зачитать молитвы и провести таинство венчания, дядя наконец прозрел.
— Витале! Ты с ума сошёл! — вскрикнул он, бросая от себя руку девушки, — я не буду жениться!
— Так, дядя, — я остолбенел от такой постановки вопроса, — вы сами мне вчера сказали, что хотите жениться на Амире. Вот она, настоящая католичка, готовая связать себя с вами узами брака, что ещё за «не буду»? У вас уже выбора нет, если откажитесь, сделаем это через силу, что я зря столько времени и усилий на вас потратил?!
— Амира?! — он не веря, повернул голову в сторону девушки, а та громко вскрикнув, сбросила вуаль с головы, прикрыла узкой ладошкой рот, увидев его.
— Джованни? — тихо, едва слышно прошептала она.
— Так вы знакомы что ли? — ещё больше удивился я, — чего мозги мне тогда парите? Одна не выйду, второй — не буду.
— Всё, читайте что нужно, ваше преосвященство, — обратился я к епископу, — время идёт, нам ещё пир устраивать. Вас я тоже кстати приглашаю, таких хороших людей, как вы, в городе днём с огнём не сыскать.
Священник ещё шире улыбнулся и всё провёл быстро, чётко, дав расписаться об этом событии в церковной книге и уже через полчаса, мы были свободны. Родственники счастливы и довольны, отец невесты на седьмом небе от счастья, оба новобрачных в полной прострации, так и не отпустили руки друг друга.
— Так, уважаемый, — обратился я к иудею, — вечером, ближе к закату, ждём вас в нашем дворце, дорогу думаю найдёте. Приглашайте самых близких, но не более ста человек, а то я не знаю, сколько со стороны жениха будет родни.
Тот всё ещё слабо веря в происходящее, низко мне поклонился и собрав своих родственников, оправился обратно в квартал. Я же, заняв в лодке носилками место посредине новобрачных, поворачивал голову то в сторону одного, то в сторону второй. Оба отворачивались, боясь встречаться со мной взглядом.
— Так. Рассказывайте, что это был за концерт в церкви? Амира! Джованни! Что это за мыльная опера, в которую вы оба меня втянули?
— Я не знала, что ваш родственник, за которого вы захотели отдать меня замуж — это мой Джованни, — тихо сказала она, — вы словно ураган обрушились сегодня на меня, так что все мысли в голове перепутались.
— А я не говорил Амире, что из рода Дандоло, — признался он мне, — боялся, что она полюбит не меня, а богатства нашего рода. К тому же, это было неважно, ведь иудейку не хотели венчать в церкви. Ну по крайней мере, пока ты не вмешался в это.