Не все мы умрем
Шрифт:
«Надо встать, приготовить обед», — уговаривала она себя и опять забывалась. Ей казалось, что она уже спустилась, стоит у плиты, на плите большая кастрюля, в ней булькает суп, а она открывает какие-то баночки и что-то туда добавляет. А баночки носит Лентяй в зубах — прямо из магазина. Но это же невероятно! Она опять спит!
Вдруг внизу под ней раздался грохот. Она окончательно проснулась. Опять глухой удар, даже кровать тряхнуло, потом резкий выкрик, еще удар — деревянный дом заходил ходуном.
Евгения испугалась: первая мысль —
На кухне спокойно лежал Лентяй. Грохот доносился из комнаты с матами. Она подкралась к двери и приоткрыла щелочку.
Герман с Антоном кидали друг друга на маты, катались по ним, расходились и снова сходились, с гортанным криком бросаясь навстречу. Борьба шла с переменным успехом: то Герман одерживал верх, то Антон. Когда Герман падал на Антона и прижимал его к полу, то Антон стучал рукой по матам и Герман его отпускал. Опять вскакивали и прыгали на месте, как мячики.
«Это у них тренировка», — облегченно вздохнула Евгения, возвращаясь на кухню.
Но это была отнюдь не тренировка. Это Герман снимал стресс. Не успел бедный Антон приехать, как Герман затащил его в спортзал и стал швырять по углам. А вы как думали? Если мужчина укладывает женщину на пол, усаживается сверху, а дальше ничего интересного не происходит — то вот вам и стресс! Хорошо, подвернулся под руку Антон. А то бы дрова рубить пришлось. А где здесь дрова? Один деревянный дом и отопление в нем — центральное.
И все же Евгения была не настолько бесчувственна, чтобы этого не понять. Виновата во всем она. А если теперь он Ежика покалечит? Вон какой Антон здоровый: пятьдесят шестой размер не лезет. А Ежик маленький — метр восемьдесят пять, и смокинг максимум пятидесятого размера. Евгения, еще когда подсматривала за ними, отметила, что если Ежик бросает Антона на маты, то ей все равно, а вот когда наоборот, у нее замирает сердце. «Вот такие пироги, Евгения Юрьевна», — думала Евгения, засовывая в духовку противень с капустным пирогом.
Мужчины вышли из спортзала на запах выпечки. Лентяй, который лежал и млел, встал и потянулся: наконец-таки кончили! Сейчас будем ужинать.
Тренировки, к счастью, были не каждое утро. Мужчины иногда исчезали на день, на два, а то и больше. Но Евгения продолжала заниматься в спортзале сама и постепенно втянулась. Теперь физическая нагрузка приносила ей радость. Появились подвижность, выносливость, гибкость. Правда, с Германом все повторялось из раза в раз с завидным постоянством: его бросок, она на полу, он сверху — и никакие тренировки тут не помогали. Евгения сначала злилась, а потом махнула на сей прискорбный факт рукой.
Однажды мужчины вернулись ночью. Евгения проснулась от их голосов на кухне, они что-то громко обсуждали или спорили. А с утречка пораньше в ее дверь постучали.
— Женя,
— Я сплю, но уже встаю. — Евгения потянулась за халатом. Если бы было не срочно, он бы не постучал. — Входите.
Она стояла у окна, завязывая пояс. На Германа смотрели зеленющие глаза, которые хоть и были открыты, но еще видели сны, поэтому женщина в комнате вроде была и вроде ее здесь не было — она витала в облаках. «Так просыпаются дети», — подумал Герман. Рядом с кроватью на стуле лежал плеер. «Вот почему она не может проснуться! Допоздна изучала диалект. Значит, для нее это все серьезно. Прекрасно. Не женщина, а клад!»
— Мне нужна ваша помощь.
Евгения радостно откликнулась:
— Да. Какая?
— Нужно разобраться в финансовых потоках. Сможете?
— Если меня напоить крепким чаем, смогу.
Нет, Евгения Юрьевна не просто клад, сокровище!
— Переоденьтесь; я жду вас у себя.
В комнату Германа Евгения зашла впервые с того дня, как попала на дачу и облазила весь дом. У себя Герман убирал всегда сам. Первым ей бросился в глаза не литровый керамический чайник на столе, а мощный ноутбук с большим экраном.
— Что это? — Евгения провела пальцем по устройству сбоку.
— Спутниковый телефон. — Герман встал и пододвинул ей стул. — Садитесь.
— Красивая игрушка, — сказала Евгения, глядя на экран, и вдруг ее глаза наткнулись на слова: Банк развития столицы.
— Соколов?
— Да.
— Понятно. Вы хотите, чтобы я изучила их финансовую деятельность? На это потребуется время, я ведь не профессиональный финансист, хотя ничего невозможного нет. Что вас интересует?
Евгении показалось, что Ежик огорчен, однако он был просто в затруднении:
— Если бы я знал, что меня интересует…
Он просто думал, что если у «Экотранса», где работала Евгения, и у Банка развития столицы одна «крыша», то естественно предположить, что это части одной организации, только Евгения об этом понятия не имеет. Показывая ей документы банка, он и надеялся это выяснить. Но что ей конкретно откроется, он не знал.
— Давайте так, — улыбнулась Евгения, видя, что Герман колеблется. — Забудьте о финансах и сформулируйте задачу в общем. Главное — правильно поставить передо мной задачу, и тогда я ее решу.
«Запомним!» — усмехнулся про себя Герман.
— Мне нужно знать: Банк развития столицы — конечная инстанция или начальная?
— Я поняла, — закивала Евгения. — Им так же пользоваться, как обычным компьютером?
— Так же.
Не отрываясь от текста, она нащупала тяжелый чайник, Герман его подхватил, боясь, что она уронит. Уже ничего не видя, кроме экрана, она попросила:
— Налейте, пожалуйста, мне чайку. Может, и какие-нибудь бутербродики есть?
Герман пододвинул ей тарелку с пирожками, налил чашку чая, а себе зеленовато-желтую жидкость, пахнущую мятой.