Не вся la vie
Шрифт:
Каждое утро я открывала глаза и видела ее на балконе. Дверь в номер я по привычке запирала, забывая, что балконная – открыта. Иначе умрешь от духоты. Так Света и стояла в проеме двери с расческой и резиночками.
Я заплетала ей то одну косичку, то две. Подводила к зеркалу, держала пудреницу и показывала, что сзади. Света крутилась и говорила, что красиво. Она сияла. Ей не нужен был психолог. Ей нужна была мама, которая может заплетать косички. А мама не могла – рука не двигалась.
Я очень уставала. Все время хотела спать. Чувствовала, что начинаю раздражаться.
– Надо что-то делать, – сказала я Вере.
– Давай устроим конкурс причесок, – предложила Вера.
Мы с Верой в четыре руки начесывали, заплетали, укладывали. Девчонки бегали к зеркалу. Уладилось.
Потом я научила Свету плести венки – не только она, другие девочки тоже не умели. Сначала они не понимали смысл, а потом втянулись. Мы плели венки из колосков. Девочки сидели согнувшись и старались плести быстрее, чтобы сорванной кучки хватило. Свете колосков не хватило. Она опять насупилась.
– Давай травинки вплетем и листья, – предложила я.
– А можно? – не поверила Света.
– Все, что хочешь, можно.
Почему сейчас девочки не плетут венки? Через поколение секрет будет утерян.
Пошли в поход. Вышли утром, распихав по рюкзакам воду, сосиски, бутерброды, овощи… Все изнылись. Даже я не выдержала.
– Вера, я не турист, я не люблю походы, куда мы идем, у меня уже в боку колет, давай посидим, – гундела я.
– Тут сосны, воздух, смотри, как красиво, – уговаривала меня Вера.
– Верочка, не могу больше, давай уже привал устроим.
Вера сдалась. Сели, не пройдя даже четверти намеченного маршрута. Леша стал разжигать костер, мальчишки пошли собирать ветки, девочки отвечали за стол и покрывала. Я села на какую-то колючку, колючка больно впилась в попу. Мимо пролетела шишка. Ребята бились на палках и швырялись шишками.
– Вася, перестань, нельзя, можно попасть в голову, будет больно, – слабо кричала я. Вася кивал и собирал боеприпасы.
– Это моя шишка, мой снаряд, – зарыдал он, когда кто-то из мальчишек взял его шишку.
– Да тут вон сколько, – не понял мальчишка.
– Это другая, особая, шишка, самая меткая, – зарыдал Вася.
В ходе атаки противника снайпер промахнулся. Шишка попала мне в голову. К тому же Вася не рассчитал расстояния и звезданул меня палкой по ноге.
– Хочешь, лед дам? – предложила Вера.
– Я хочу домой, в душ, есть, спать, кофе, снять кроссовки, помыть голову, накрасить ресницы, сделать маску, полежать на пляже… – ныла я.
– Сейчас будем есть, – сказала Вера, а Леша протянул мне обструганную с одного конца палку.
Я жарила сосиску на костре. Два раза ее роняла. Я ее даже съела. И хлеб с костра тоже съела.
Кто-то из девочек взял с собой такую штуку – сверху резина, а внутри что-то типа муки. Если помять, то получится рожица. Так вот, эта дрянь тоже порвалась и рассыпалась на помидоры.
– Будем есть? – спросила Вера.
– Не знаю, – сказала я.
– Давай помоем.
– Воды горячей нет. Может, не стоит? Мало ли что…
– Детям не дадим.
Детям не дали, помыли водичкой и съели сами. Утром «мало ли что» было у меня.
В частной гостинице, где мы жили, помимо нас – еще две семьи с детьми Васиного возраста. Все дети – четыре штуки – толклись у нас в номере, потому что Вася гостеприимный мальчик. Дети собирали на море морские слезки – обтесанные стеклышки. Море грязное, стекла много. Приносили, высыпали на кровать, а потом с криками и драками выясняли, где чье. Я пыталась это собрать перед сном, но все равно спала на битом стекле. Вася тащил в номер все, что видел. Шишки под подушкой, какая-то коряга, которую я запретила брать домой, а сын протащил и спрятал в пододеяльник. Всю ночь не могла понять, что же меня колет. В походе нарвал пшеничных колосков, притащил их в номер и собирался везти в Москву – чтобы сделать муку в кофемолке.
– Вера, отпусти меня до обеда позагорать, – попросила я. – Я за это вечером всю посуду перемою.
– А экскурсия? В Ливадию. Ты что? Когда еще увидишь?
Вера уже уговорила меня на одну экскурсию – во дворец. Я надела сарафан и туфли на каблуке. Когда увидела тапочки, которые нужно обувать при входе, вспомнила – я здесь была. Давно. Когда меня отправили в пионерский лагерь в Саки. Мы катались в этих тапочках, кто дальше. Экскурсовод говорила, что мы не дети, а «дэбилы». Она так и произносила – «дэбилы».
Я завязала тапочки и попробовала прокатиться. Скользят. Все как раньше. Экскурсовод сказала: «Девушка, ну вы совсем. У нас только артековцы катаются». Вера не успокоилась на дворце. Пока дети на лавочке ели мороженое, она договорилась об экскурсии в гроты и на какую-то скалу, с которой видно весь город.
– Там нормально, – сказала Вера. – Тропинка удобная. Невысоко.
– А что в твоем понимании высоко? – спросила я.
– Ай-Петри. Но мы туда не пойдем. Дети не выдержат. Хотя…
Ветер шумел, развевая мой сарафан. Я зажимала его руками жестом Мэрилин Монро. Под каблуками хрустели ветки. Сумка становилась все тяжелее – Вася кидал туда дары природы, которые валялись под ногами. Дошли до грота. Все полезли вниз и начали лазить по камням. Вася тоже полез.
– Леша, я тебя убью, когда спущусь, – сказала я.
Дело в том, что тренер Леша учил Васю тому, что умеет. Во-первых, боксу. Лучше всего у Васи получался хук справа. Старшие мальчишки его дразнят, Вася реагирует мгновенно. Леша говорит, что у него хорошая реакция, что важно в боксе. Мальчишки приходят ко мне и показывают, куда ударил Вася.