Не вся la vie

Трауб Маша

– Машенька, ты хочешь сестренку? – спросила меня моя мама, когда мне было лет пять-шесгь.

– Нет, – категорично заявила я.

– Почему? – удивилась мама.

– По тому что ей негде будет жить.

– Как это негде? А здесь? С нами?

– Ты имеешь в виду, в МОЕЙ комнате? Ни за что.

На этом тема была закрыта.

– Она вырастет у тебя эгоисткой, – говорила маме ее подруга тетя Света. – Машенька, а вот мама станет старенькой, кто ей будет помогать? – обращалась она ко мне.

– Я буду, кто же еще? – отвечала я.

– А если ты не сможешь?

А так вас бы было двое. Ты бы не смогла – помогла бы твоя сестренка. Или наоборот. Или, например, тебе бы нужна была помощь, ты бы всегда к сестре обратилась, – убеждала меня тетя Света.

– А вам Виталик много помогает? И свою сестру вы ненавидите, – сказала я.

– Нет, она вырастет не эгоисткой, она вырастет чудовищем, – сказала тетя Света, которая всегда жаловалась на своего старшего сына и сестру. Сын был оболтус, не хотел учиться, не хотел работать и подворовывал деньги из родительского кошелька. Сестра тоже звонила только тогда, когда что-то было нужно. Чаще всего денег. К тому же моя мама работала юристом по хозяйственным делам. К нам часто приходили люди, которым она писала исковые заявления. Поскольку от меня ничего не скрывалось, то я с детства усвоила – когда речь идет о деньгах или имуществе, от родственников не стоит ждать ничего хорошего.

И в принципе тетя Света оказалась права – я выросла если не чудовищем, то эгоисткой точно – никогда не страдала от отсутствия в моей жизни близкого по крови человека.

Поэтому когда Вася стал просить «малыша» – братика или на худой конец сестренку, – впала в ступор. Я не знала, как на это реагировать.

– Вася, давай не сейчас. Ладно? – сказала я сыну. – Я сейчас работаю.

Вася кивнул. Я понадеялась, что он забыл. Не тут-то было. В кухонном ящике со столовыми приборами Вася нашел свои детские вилочку и ножичек. Я оставила их на память и все собиралась куда-нибудь переложить.

– Мама, а давай, когда у нас родится малыш, я ему свою вилочку отдам? – предложил Вася.

– Давай, – согласилась я и закатила глаза.

На следующий день Вася нашел на балконе пакет с детскими игрушками – я собиралась их отдать в добрые руки.

– Мама, смотри, мои игрушки, – радостно закричал сын.

– Да, Васенька, я хотела их отдать другому малышу.

– Какому?

– Вот у соседки есть мальчик маленький. Или еще кому-нибудь.

– Мамочка, не отдавай. Оставь, – закричал уже не радостно ребенок.

– Почему? Ты же добрый мальчик. И уже большой. Ты же в них не будешь играть.

– Оставь для нашего малыша. Пусть наш играет, а не чужой, – попросил Вася.

– Хорошо, – согласилась я и оставила пакет.

А еще через несколько дней я пыталась запихнуть в шкаф толстое ватное одеяло. Там же у меня лежали пакеты с Васиными детскими вещами. Я хранила все – ботиночки, комбинезоны, кенгурушку, стерилизатор для бутылочек, пледики, даже пеленальный столик. Не знаю почему, но отдать все это у меня не поднималась рука. Наверное, я все-таки хочу родить еще одного ребенка. И почему-то уверена, что будет мальчик. Иначе зачем я храню все это? Мальчуковое. Так вот, Вася увидел, что шкаф забит детскими вещами.

– Мама,

у тебя в животике уже кто-нибудь завелся? – обрадовался он.

– Нет, Васенька, еще нет, – сказала я.

– Почему? Давай заведется. У нас же уже все есть, – показал Вася на пакеты.

– Вася, это так быстро не получается.

– Я подожду. Я научился ждать. Я ведь уже даже не кричу. Даже когда мультик не сразу начинается. Или если игрушку нельзя сегодня купить, а можно только через два дня. Я же жду.

– Вася, ты не сможешь сразу играть с малышом, – сказала я.

– Почему? – удивился Вася.

– По тому что он будет только есть, спать, какать, писать и плакать.

– А что он будет делать сначала – какать?

– Он будет пить, есть и сразу писать и какать. А потом уснет. А как проснется – заплачет.

– Почему?

– Потому что опять захочет есть, а потом – писать и какать.

– А потом?

Вася хохотал, пока я по двадцатому кругу пересказывала ему последовательность.

– А потом? – спрашивал сын. – Какать?

– Нет, есть, – отвечала я. Вася от хохота свалился на кровать. Я тоже смеялась, потому что сил уже никаких не было.

На улице сын всем встречным мамам и бабушкам с колясками сообщал, что будет делать его малыш – есть, спать и так далее. И спрашивал, делают ли так же их малыши в колясках. Мамы и бабушки устало кивали.

– Ну что, уже завелся? – спрашивал Вася каждое утро, когда приходил меня будить и залезал в кровать поваляться.

– Нет еще, – сонно отвечала я. – Вася, у тебя же есть брат. Зачем тебе еще?

– Он большой. А я хочу маленького. Как я был. А я какой был?

Это наш любимый разговор – я рассказываю Васе, какого размера у него были ручки, ножки, ноготочки.

– Как эта подушечка. На ней помещался, – отвечаю я.

– А потом? Как вон та подушка?

– Да.

– А сейчас?

– А сейчас ты мне уже почти по шейку.

– Давай померяемся.

– Давай.

Мы меряемся, у кого длиннее руки, ноги, пальчики. Вася все время выигрывает и жульничает.

– А малыш какой родится? – опять заводит старую песню ребенок.

– О господи, Вася, давай потом, пошли завтракать, – отбрыкиваюсь я.

Муж тоже хочет ребенка. Он уже даже имя придумал для мальчика. Только с девочкой еще не определился. Как будто ему больше думать не о чем. И даже его двадцатилетний сын от первого брака Ваня, который мне как родной, тоже хочет, чтобы мы кого-нибудь родили. Узнала я об этом случайно. У Вани появилась сумасшедшая любовь – Лиза, с которой он собирается жить долго и счастливо.

– Скоро ты станешь бабушкой, – пошутил муж.

– Не дай бог, – сказала я. – Ваня, пообещай мне, что я не стану бабушкой. Я еще не готова.

– Не, не станешь, – сказал старший, – лучше еще раз стань мамой.

– С ума сошел?

– А что, прикольно.

У меня был в запасе последний аргумент – Вася в этом году будет первоклассником.

– Психологи говорят, что не стоит планировать рождение второго ребенка, если первый идет в первый класс. У старшего будет психологический стресс.