Не введи во искушение
Шрифт:
Просить Ваше Императорское Величество помочь молодому нашему государству орудиями, ружьями, боевыми припасами и инженерным имуществом и, если признаете это выгодным, устроить в пределах Войска Донского орудийный, оружейный, снарядный и патронный заводы.
Всевеликое войско Донское и прочие государства Доно-Кавказского союза не забудут дружеские услуги германского народа, с которыми казаки бились плечом к плечу ещё во время Тридцатилетней войны, когда донские полки находились в рядах армии Валленштейна, а в 1807-1813 годах донские казаки со своим атаманом графом Платовым боролись за свободу Германии, и теперь почти за три с половиной года кровавой войны
Всевеликое Войско Донское обязуется за услугу Вашего Императорского Величества соблюдать полный нейтралитет во время мировой борьбы народов и не допускать на свою территорию враждебные германскому народу вооружённые силы, на что дали своё согласие и атаман Астраханского Войска князь Тундутов, и кубанское правительство, а по присоединении — и остальные части Доно-Кавказского союза.
Всевеликое Войско Донское предоставляет Германской империи права преимущественного вывоза избытков... хлеба — зерном и мукой, кожевенных товаров и сырья, шерсти, рыбных товаров, растительных и животных жиров и масла и изделий из них, табачных товаров и изделий, скота и лошадей, вина виноградного и других продуктов садоводства и земледелия, взамен чего Германская империя доставит сельскохозяйственные машины, химические продукты и дубильные экстракты, оборудование для изготовления государственных бумаг с соответственным запасом материалов, оборудование суконных, хлопчатобумажных, кожевенных, химических, сахарных и других заводов и электротехнические принадлежности.
Кроме того, правительство Всевеликого Войска Донского предоставит германской промышленности особые льготы по помещению капиталов в донские предприятия промышленности и торговли, в частности, по устройству и эксплуатации новых водных и иных путей.
Тесный договор сулит взаимные выгоды, и дружба, спаянная кровью, пролитой на общих полях сражений воинственными народами германцев и казаков, станет могучей силой для борьбы со всеми нашими врагами.
К Вашему Императорскому Величеству обращается с этим письмом не дипломат и тонкий знаток международного права, но солдат, привыкший в честном бою уважать силу германского оружия, а поэтому прошу простить прямоту моего тона, чуждую всяких ухищрений, и прошу верить в искренность моих чувств.
Уважающий вас Пётр Краснов, Донской Атаман, генерал-майор».
Глава 26
Письмо перепечатали и дали ознакомиться с ним членам совета управляющих. Оно было встречено по-разному. Одни считали его слишком прогерманским, другие — отвечающим интересам Дона.
Что касается председателя правительства Африкана Богаевского, то он заявил, что так пишут подданные германского императора.
Но несмотря ни на что Краснов вручил письмо атаману Зимовой станицы, он отправился в Киев, где и передал письмо генералу Черячукину, с которым тот выехал в Германию.
Копии письма Богаевский переправил своим единомышленникам с комментариями. И о Краснове вскоре заговорили как о предателе Дона. Нашлись явные противники его и в войсковых частях. В вину Краснову ставились монархизм и немецкая ориентация. Оппозиция планировала произвести на Круге переизбрание Краснова и прочила на его место Богаевского. На Круг были посланы не только простые казаки и боевые
Однако многие не хотели переизбрания Краснова. За него говорили факты: на Дону успешно развивалась экономика и торговля. Украина всё же не хотела вступать с донским казачеством в конфликты, и между Скоропадским и Красновым начались переговоры.
В результате Украина признала Таганрогский и Ростовский округа за властью Дона. Что же касается Донецкого угольного бассейна, то он был признан под совместным протекторатом Украины и Дона.
На Круге, видя настрой собравшихся, Краснов попросил снять с него полномочия и избрать нового атамана.
Понимая, что обстановка всё же складывается в пользу генерала Краснова, оппозиция оттягивала перевыборы и проводила бесконечные дискуссии.
На Круге раздавались голоса в защиту Добровольческой армии и генерала Деникина, который остался верен российским союзникам — Англии и Франции. Приводились в пример успехи добровольцев: они-де вот-вот войдут в Екатеринодар. Упоминалось, что кубанские казаки поддерживают Деникина.
Дело доходило до оскорблений. Ни от кого на Круге не было секретом, что многие из раненых добровольцев долечивались в Новочеркасском госпитале, а полученное от немцев оружие и боеприпасы генерал Краснов переправлял армии генерала Деникина. Когда раздались обвинения в адрес войскового атамана и его назвали проституткой, зарабатывающей в немецкой постели, встал генерал Денисов, командующий Донской армией:
— Если добровольцы обвиняют нас и нашего атамана в том, что мы проститутки в немецкой постели, то кем являются они, живя на нашем содержании?
Слово взял и генерал Краснов:
— Да, господа! Добровольческая армия чиста и непогрешима. А я, донской атаман, своими грязными руками беру немецкие снаряды и патроны, омываю их в волнах тихого Дона и чистенькими передаю Добровольческой армии! Весь позор этого дела лежит на мне!..
Сергей Минаевич и Захар Миронович; опоздав на открытие Круга, едва пробрались через плотно забитые проходы зала, С трудом понимая, о чём говорит Харламов, пригибские делегаты уловили одно: Краснова обвиняют в пособничестве немцам. Захар Миронович на аплодисменты Харламову не поскупился, вспомнив тех немцев, что ехали на куцехвостых баварских лошадях.
Но тут взял слово Краснов. Он говорил уверенно, и Захар Миронович изменил своё мнение:
— Войсковой атаман наш башковитый. И никакому германцу он не служит. Брехня это, досужие вымыслы.
— Верно гутаришь, кум, — согласился Сергей Миронович.
Прения накалялись. Старики то и дело меняли мнения. То им казалось, что правы Харламов с товарищами, то Денисов и Краснов.
Войсковой атаман, уловив перелом в настроении Круга в свою пользу, встал и заговорил. Речь его была обращена не к оппозиции, а к простым казакам:
— Казачий Круг! И пусть казачьим он и останется. Дон для донцов! Мы завоевали эту землю и полили её своей кровью, и мы, только мы одни хозяева этой земли. Казаки! Не верьте чужакам... Не верьте волкам в овечьей шкуре. Они зарятся на ваши земли и жадными руками тянутся к ним. Пусть свободно и вольно живут на Дону гостями, но хозяева здесь только мы одни... Казаки!..
Зал взревел, загремел овацией. А Краснов продолжал свою речь. Он говорил, что не верит в иностранную помощь, что немцы враги казакам, что три с половиной года войны с германцами не забываются. Что они пришли на Дон за зерном и мясом.