Не введи во искушение
Шрифт:
Когда говорят о неприязни Деникина к Краснову и Краснова к Деникину и о стремлении Краснова удалить с Дона Добровольческую армию, часто забывают, что между Красновым и Алексеевым были нормальные деловые соглашения. Алексеев и Краснов постоянно переписывались. Краснов не раз высказывался, что готов признать главенство Алексеева, если и Донская, и Добровольческая армии будут ему равно подчинены.
Но к великому огорчению и добровольцев, и донцов 8 октября 1918 года генерал Алексеев
Тогда генерал Краснов обратил внимание на гетмана Украины Скоропадского как наиболее территориально близкого к Дону сторонника борьбы с большевиками. Краснов встретился со Скоропадским, чтобы, заручившись его поддержкой, начать наступление на Советскую Россию. Этого потребовали немцы: германское правительство задумало свалить большевистское правительство и обеспечить поддержку России на будущей мирной конференции.
О чём же шла речь между Красновым и гетманом Скоропадским, которого Пётр Николаевич знал ещё по совместной службе в гвардии? Гетман говорил атаману Войска Донского с полной откровенностью:
— Вы, конечно, понимаете, что я, флигель-адъютант и генерал свиты его величества, не могу быть щирым украинцем и говорить о свободной Украине. В то же время благодаря своей близости к государю хочу сказать, что он сам погубил империю. Не может теперь быть и речи о возвращении к империи и восстановлении монархической власти. Здесь, на Украине, мне пришлось выбирать: самостоятельность или большевизм. Я выбрал самостоятельность. И в этом ничего худого нет. Предоставьте народу возможность жить так, как он хочет. Я не понимаю Деникина. Давить, давить — это невозможно... Какую надо иметь силу для этого? Этой силы никто теперь не имеет. Да и хорошо ли это? Ей-богу, народ устроит всё не хуже нас с вами...
Слушая Скоропадского, Краснов думал, что в его словах есть доля истины. Также и он, атаман Войска Донского, мечтал видеть объединённое казаческое государство. Какая сила устояла бы против него? Казачество от Дона к Кубани, Оренбуржья и Терека, Астрахани и Амура...
Скоропадский заговорил о союзе Дона, Кубани, Украины, Грузии, Крыма и Добровольческой армии в борьбе против большевизма.
— Мы все русские, и нам надо спасти Россию. Спасти её мы можем только сами. Поверьте, никакие немцы, англичане или французы нам не помогут...
Краснов со Скоропадским расстались, условившись, что атаман Войска Донского выступит посредником между Деникиным и гетманом Украины и попробует договориться о военном союзе.
О своей встрече с гетманом Скоропадским Краснов поставил в известность Богаевского. Тот пожал плечами:
— Я, Пётр Николаевич, не могу отвечать за Деникина, но боюсь, он захочет многого.
Тем не менее Краснов счёл необходимым написать заместителю Деникина генералу Лукомскому о встрече со Скоропадским. Краснов сообщил: гетман хочет обратиться к Добровольческой армии, Дону, Кубани, Тереку, Грузии и Крыму с предложением провести съезд, чтобы выработать общий план борьбы с большевиками. Но Деникин отказался. Он резко высказался против участия в съезде Грузии
Узнав об этом, своё несогласие с Деникиным выразил Краснов. Однако от идеи общего похода на Москву атаман Войска Донского не отказался...
В середине 1918 года на Дону появилось значительное количество воинских соединений, которые возглавляли монархически настроенные офицеры. Так, в пределах Донской области и прилегающих к ней возникла Южная армия. Её руководителем стал генерал Иванов Николай Иудович, живший в Новочеркасске в крайней бедности, душевнобольной человек; Двадцатитысячной армией в сущности руководил генерал Краснов.
Что касается Русской Народной армии, то её в основном составили антисоветски настроенные саратовские крестьяне. Армия исчислялась одной пехотной бригадой, и ею командовал полковник Маканин.
И уж совсем малочисленной и слабой в боевом отношении была Астраханская армия. Она составляла три тысячи пехотинцев и одну тысячу конников. Армией руководил калмыцкий князь Тундутов.
Эти армии и молодые казачьи дивизии генерала Денисова и решил двинуть на Москву генерал Краснов. Об этом он заявил в начале ноября восемнадцатого года.
Чем объяснялась такая поспешность? Видя неопределённость немцев, Краснов попытался перехватить инициативу у Добровольческой армии в борьбе с советской властью.
Если бы Краснов, начав наступление на Москву, добился успеха, он в глазах союзников становился бы первым лицом в антибольшевистской коалиции.
Но результаты красновского наступления показали несостоятельность планов. Все три армии, и Южная, и Русская, и Астраханская, не получили поддержки у крестьян тех губерний, в которые они вступили. Донская же армия отказывалась переходить границы, и если переходила, то казаки занимались в основном грабежами.
За Воронежем дивизия молодых казаков, гордость Войска Донского, попала в окружение тамбовских и рязанских курсантов и двух стрелковых бригад.
Казачья дивизия двигалась беспечно, даже конную разведку выслали с опозданием. Полк Мишки Шандыбы шёл в голове колонны и первым попал в приготовленный красными «мешок».
Сначала по дивизии ударили орудия. Полки начали перестраиваться, но было поздно. Пехота красных начала наступление.
Вёл дивизию сам генерал Денисов. Когда разрабатывался план марша, по данным разведки в районе сил противника не предвиделось...
При первых орудийных залпах Денисов враз понял, что красным удалось скрытно собрать здесь мощный кулак. Генерал немедленно отдал приказ по дивизии отходить, чтобы не быть полностью окружённым и уничтоженным...
Полк Мишки Шандыбы сдерживал неприятеля, пока дивизия не вырвалась из ловко подготовленного «мешка».
Проведя отход частей под губительным огнём красных стрелков и их артиллерии, генерал Денисов понял: эта операция советских частей была разработана не какими-то унтер-офицерами или вахмистрами, а опытными штабными работниками из числа бывших царских офицеров, привлечённых Троцким на службу в Красную Армию.