(Не) выдаваемая замуж

Волкова Дарья

От тяжелой руки Коновалов ловко увернулся.

— Воу-воу, какой грозный! Ладно, иди домой.

— Точно?

— Точно, — Коновалов снова повернулся к кровати и похлопал Булата по плечу. — Завтра выпишу после контрольных анализов. Рекомендации тебе написать или ты сам с усами?

— Напиши, конечно. Ты ведь мой лечащий врач.

***

Булат вернулся домой. И Гульнара не могла вспомнить, была ли когда-то в жизни так счастлива. Теперь, именно теперь, когда он медленно, опираясь на костыли, прошел по гостиной, а потом тяжело опустился на стул, Гульнара поверила, что все самое страшное и тяжелое осталось позади.

Булат

дома.

Вадим сказал, что все в порядке, что процесс идет как надо, и теперь — теперь только время, терпение и выполнение его рекомендаций. И все будет хорошо. Просто не быстро и не сразу. Гульнара была уверена, что она к этому готова.

И все же… все же нет. Она оказалась не готова к этой страшной штуке на ноге у Булата. С одной стороны, конечно, это было очень круто и здорово — что Булат мог сам передвигаться. Гульнара чувствовала, как ему это важно — возможность передвигаться самостоятельно, хотя бы с помощью костылей. А с другой стороны, когда она увидела, что эта штука на ноге уходит прямо туда, внутрь, под кожу, что железные прутья входят прямо внутрь тела — Гульнаре стало так дурно, что она чудом удержала приступ тошноты. Впрочем, он ее нагнал, этот приступ, только позже. И когда никто не видел. Гульнара пока справлялась с этими приступами. И даже с природой этих приступов уже смирилась. Правда, надо бы все же сходить к врачу, но это может подождать неделю или две. Когда они с Булатом обустроят новый для них быт. Все же когда в доме находится человек с ограниченной мобильностью — это не может не поменять быт.

Только Булат отказывался что-либо менять в своей жизни. Он отказывался от любой помощи. Слово «Я сам» уже через день бесило Гулю до нервного тика.

Гульнара не раз вспомнила те слова Вадима:

«— Тебе предстоят непростые месяцы. Булат терпеть не может беспомощность. Бесится прямо. Он на рыбалке в палец крючок засадил и оперировать не мог две недели. Я думал, он меня сожрет — будто это я виноват в том, что он крючок в палец воткнул и теперь не может работать. Что с ним будет за два месяца неподвижности — мне страшно представить. Терпения тебе.»

Вадим был сто процентов прав. Гульнара предложила Булату, чтобы она взяла на работе отпуск, и помогала ему дома в первые недели или хотя бы дни — и услышала ненавистное «Я сам». А когда Гульнара в первый день после возвращения Булата домой пришла с работы, она не поверила своим глазам. Булат встретил ее в темно-зеленом медицинском костюме — рубашка с треугольным вырезом и просторные штаны, которые закрывали металлическую конструкцию у него на ноге.

— А… а что происходит?

— У меня сегодня были видео-консультации. Только закончил. Давай ужинать?

Нет, к такому ее слова Вадима не приготовили!

Булат не хотел сидеть ни минуты! Он консультировал по видео-связи. Затеял запись цикла материалов по профилактике заболеваний вен. К ним домой пару раз приезжала очень колоритная женщина с огненно-рыжей шевелюрой и громким резким голосом. Это оказалась Амелия Ильинична, главный бухгалтер клиники. Она нахваливала приготовленные Гулей хычины с сыром и картошкой, восхищалась марокканским васильковым чаем, а потом они с Булатом уединились в кабинете и около часа там беседовали.

Потихоньку их квартира превращалась в филиал клиники «Флеб-Эксперт». Потихоньку Булат переходил с двух костылей на один. Потихоньку давал опору и нагрузку на прооперированную ногу. А еще с каждым днем Булат все больше и больше мрачнел.

Гульнара не могла понять, что происходит. Реабилитация

шла прекрасно, даже опережающими темпами. Гуля смирилась с тем, что у Булата практически каждый день — рабочий. Что он дома постоянно — в медицинском темно-бирюзовом костюме, которых в гардеробе теперь целая коллекция. Но Гульнара не могла смириться с тем, что они снова отдалились друг от друга. Булат стал уходить от прикосновений, все чаще отмалчивался, подолгу задерживался в кабинете. Она снова не понимала своего мужа, что им двигает, что он думает, что чувствует. Словно вернулись те самые первые недели после свадьбы. А те слова в реанимации, и тот их поцелуй — они казались Гульнаре теперь почти привидевшимся. Будто этого не было.

Но это было! И терпеть неопределенность Гуля больше не намерена.

Сначала она хотела заехать к Мамме-Мии и посоветоваться. Даже телефон в руки взяла. А потом отложила его. Да сколько же можно жить чужим умом? Они с Булатом муж и жена! Они уже через столько вместе прошли. Неужели не смогут решить все сами, без привлечения посторонних?

Телефон пиликнул сообщением, и оно оказалось от Вадима. Коновалов периодически радовал Гулю нетривиальными сообщениями. Сам Вадик это называл альтернативным сбором анамнеза. Гульнара понимала, что узнай Булат о том, что они с Вадиком за его спиной обсуждают его здоровье — вскипел бы. С другой стороны, у Булата и так в последнее время настроение хуже некуда. И с этим надо что-то делать.

Вадим Коновалов: Проконтролируй, чтобы завтра твой бесценный не забыл сделать контрольный снимок.

Гульнара Темирбаева: Проконтролирую, спасибо, что напомнил.

Гуля некоторое время смотрела на свой телефон. В голове звучал тот их разговор с Вадиком. Тот самый, первый, когда она приехала в больницу, когда она еще даже не видела Булата, а только сходила с ума от беспокойства за него. Вадим тогда многое ей сказал, чтобы успокоить. А еще он сказал кое-что, что тогда Гуле показалось совсем неважным и даже лишним. А вот теперь…

Ты поэтому такой мрачный, муж мой?

***

Из коллекции пижам выбрана черная. Короткие шортики, которые едва прикрывают попу, и топик на тонких лямках. Грудь потяжелела и теперь сильно натягивает черный атлас. Выглядит вроде бы ничего так. Гульнара еще раз посмотрела на свое отражение в зеркале, встряхнула головой. В последний момент все же нанесла на шею и запястья духи, а потом, глубоко вздохнув, вышла из ванной.

Булат уже лежал в кровати. Гульнара почти привыкла к этой страшной железке на ноге мужа, хотя он старался, чтобы Гуля ее как можно реже видела. Но сейчас силуэт этого аппарата все равно выделялся под одеялом. Гульнара еще раз вздохнула. Так, самое главное не навредить. Впрочем, Булат же уже встает на эту ногу, так что от секса точно не должно быть вреда.

Если она все правильно понимает.

Булат скользнул по ней коротким взглядом.

— Я гашу свет.

— Нет.

Потому что мне надо видеть твои глаза.

Гульнара отогнула одеяло со своей стороны, скользнула по простыне и прижалась. Положила ладонь мужу на грудь.

— Булат… Ты совсем-совсем меня больше не желаешь?

Он издал какой-то звук, между рыком и сипом. С силой сжал ее руку на своей груди.

— Да что ты такое говоришь, Гуля?!

Можно было задать еще пару вопросов, но Гульнара уже все поняла. Какой же ты… иногда неумный человек, муж мой. Она приподнялась на локте, обхватила его лицо ладонями — и поцеловала.