Не жди, когда уснут боги
Шрифт:
— Вот он где спрятался, голубчик! А мы-то весь буфет обшарили, думали, он как порядочный там восседает.
Виктор стоял перед ним худой и длинный, по бледному лицу его блуждала лукавая улыбка.
— Не считай меня детективом, — продолжал он. — Мне просто везет. Аленка зачем-то поехала к тебе, наткнулась на записку, потом выяснила, каким рейсом ты сматываешь удочки, и они с Алексеем заскочили за мной. И знаешь почему?
— Догадываюсь, — в тон ему ответил Григорий. — Чтоб ты имел счастье лицезреть меня.
— Эта образина еще и задается! — сокрушенно вздохнул
— Что ж, да здравствует и процветает карман холостяка! Только где же Аленка и Алексей?
— Обыскивают второй этаж. Не затеряются, будь уверен… Да вон и они! Сюда, сюда!
Аленка, маленькая, легкая, первой подбежала к брату, чмокнула его в щеку и юркнула в кресло рядом. Ее глаза искрились синевой, растревоженные быстрой ходьбой русые волосы рассыпались по лицу.
— Ага, попался! — весело говорила она, доставая зеркальце и наводя на голове порядок. — Сбежать задумал? Что, у тебя тыща сестер? И откуда в тебе этот эгоизм, это бессердечие? Нет, в детстве, мой милый, ты все-таки лучше заботился обо мне, я даже представить себе не могла, что ты когда-нибудь бросишь меня на произвол судьбы, даже не поставив о том в известность. Возмутительно, братец, и не пытайся оправдываться!
Григорий любил сестру, любил, несмотря на вздорность, взбалмошность ее характера. Она была всего на два года младше его, но когда после гибели родителей, попавших в автомобильную катастрофу, они остались вдвоем, он взял на себя все заботы о ней, помог не только учиться в институте, но и ощутить всю прелесть студенчества — с танцевальными вечерами, загородными поездками, спортивными занятиями, увлечением модой. Благодаря его стараниям все это было ей доступно, никакие материальные лишения не омрачали ее юности. Григорий избегал нудной опеки, всячески поощрял самостоятельность, независимость взглядов.
И сестра была сильно к нему привязана. Правда, привязанность эта не помешала ей после замужества сделать так, чтобы Григорий перебрался на частную квартиру, а двухкомнатная квартира, в которой прежде жила вся семья Панкратовых, перешла к ней с Алексеем. Причем, если кого и смутил такой оборот дела, так только Алексея. Он попробовал возражать, но его доводы повисли в воздухе: Григорий привык жертвовать, Аленка же — принимать жертву.
— Не пойму, зачем вы сюда притащились? Чтоб упрекать меня в черствости и бессердечии? — Григорий поглядывал то на сестру, то на друзей. — Роскошно живете однако. Тридцать километров мчаться на такси из-за такого пустяка! Любопытно, кому взбрела в голову эта сумасбродная идея?
— Ну, ты иначе не можешь, — искренне огорчился Виктор. — Сразу подавай мотивы, причины… Какой-то настырный червячок в тебе копошится, все выискивает — отчего, почему, зачем?.. Рейс откладывается, а ты нас дергаешь, торопишь. Меня вон ограбили, сюда приволокли, и то помалкиваю, не мучаю окружающих вопросами.
— Так его, так! — поддержала Аленка. Ей нравились прямые, без обиняков мужские разговоры, в которых резкость суждений скрашивается доброжелательным юморком.
— И ты, Брут! —
— Разумеется, мой милый, мы приехали просто так, пообщаться. И не сомневайся даже. У меня только маленькая, малюсенькая просьба. Пойдем, я расскажу. — Она встала и потянула Григория за собой.
— Какие могут быть секреты от друзей? — попытался воспротивиться он, чувствуя некоторую неловкость перед Виктором и Алексеем.
— Пойдем, пойдем! — Смеясь, она дергала его за рукав. — От всех надо иметь секреты. От одних — одни, от других — другие…
Они отошли в пустой угол зала, и Аленка быстро-быстро заговорила:
— Одному человеку нужно сделать подарок, хороший подарок, потому что человек он хороший. Я придумала, какой подарок. Но во Фрунзе его не достанешь. Спрашиваю в своем управлении, едет ли кто в Москву или в Ленинград? Никто пока не собирается. Мечусь туда мечусь сюда, наконец, выясняется, что подружка Женьки Смирновой, ну, той, что со мной в одной комнате сидит, улетает в Москву. Я к ней. Выручи, говорю. Она глазками похлопала, согласилась. Только, говорит, вернусь я через месяц. А подарок через шестнадцать дней нужен. Тогда я еще не знала, что ты в те края летишь. За советом к тебе, а там записка. Но деньги я передала Зое.
Григорий слушал, слушал, потом взмолился:
— Пощади! Один человек, одна подруга, вторая подруга, какой-то подарок, месяц командировки… Кошмар! Нельзя ли открытым текстом?
Аленка укоризненно посмотрела на брата.
— Я ведь хотела покороче. В общем, у Виктора два события: день рождения и защита диссертации.
— Какая еще защита! — вскричал Григорий. — У него только черновой материал собран.
— Вероятно, он побаивается защиты, вот и скрытничает. На днях я встретила случайно его шефа. Сложная, говорит, тема, на стыке биологии и философии, но выполнена очень толково. И не надо сейчас ни о чем его спрашивать. Всему свое время.
— Ух, Витька, ух, Эйфелева башня!.. Ладно, с первой частью разобрались. Дальше.
— Зоя, подруга Женьки Смирновой, летит одним рейсом с тобой. Деньги на киноаппарат для подводных съемок я уже передала. Договоришься, где вы встретитесь, когда будешь лететь обратно.
— Но я не собирался на обратном пути заезжать в Москву!
— И это говорит мой брат и друг Витьки?
Григорий выставил перед собой ладони, словно защищаясь.
— Заеду, разыщу Зою и захвачу все, что она купит.
— Вот и умница! — Аленка чмокнула его в щеку и повела знакомиться с Зоей, которая находилась в противоположном конце зала.
Обходя чьи-то пузатые сумки, перешагивая через вытянутые ноги дремлющих пассажиров, Григорий говорил сестре:
— Честь и хвала твоей осведомленности. Мы бы с Алешкой могли прохлопать такое событие… Ух, Витька!.. Молодчина ты, одним словом. Но… как сама? В семье у тебя того, без потрясений? Ты-то вроде бодришься, держишься, а вот Аленка… — Он покачал головой.