Не желаю быть королевой

Тихая Елена

– Да, последние события в моей жизни заставили кое-что пересмотреть. Многое воспринимается сейчас не так, как раньше.

– Ты правда рассматривала меня? Мне казалось, что ты уже определилась с женихами.

– Я определилась с одним. И не буду скрывать, Татинкора я люблю. Но это не значит, что тебя не смогу полюбить. Знаешь, его я тоже далеко не сразу полюбила, а может быть, и сама не понимала очень долго. В общем… – Я вздохнула, пытаясь подобрать нужные слова, но они не потребовались.

– Я тебя понял. Спасибо, –

улыбнулся он.

– Не за что, – выдохнула я. А Понтер потянулся ко мне рукой.

– Не рановато ты решил соблазнить НАШУ невесту? – рыкнул Татинкор.

– Я же не виноват, что ты тормозишь, – парировал Понтер, впрочем убрав руку и улыбаясь.

– Я воспитан, в отличие от некоторых.

– Ой, давайте не будем, – хлопнула я по одеялу. – Нам спать осталось пару часов, а вы тут… хотите ссориться и мериться… – я запнулась, потому что мама в этом месте говорила неприличное слово, – воспитанием. Идите в коридор. Всё.

И на последнем слове демонстративно плюхнулась на кровать и накрылась одеялом чуть ли не с головой. Рядом послышались вздохи, шуршание, бормотание, и наконец-то мужчины легли с двух сторон от меня. И если я думала, что не смогу уснуть, то сильно ошиблась. Стоило мужчинам лечь, как меня унесло в сон.

Проснулась я в забавной, но дико неприличной позе. Я обвилась, как когда-то в лесу, вокруг Татинкора, а вот позади меня обнимал Понтер. Одна его нога лежала на моём бедре, а рука покоилась на животике.

– У меня такое странное ощущение, что у меня две невесты, – буркнул Татинкор.

– Почему такие выводы с утра? – усмехнулась я, думая, как выбираться, ибо Понтер крепко меня прижимал.

– С того, что у меня на руке лежит не только твоя прекрасная головка. Да и руки лишние пришлось с себя скидывать.

Я же представила, как Татинкор полночи отбивался от сонных приставаний Понтера, и не сдержалась. Я засмеялась, чем потревожила нашего принца.

– Бедненький мой, как ты пережил такое надругательство, – выдавливала я сквозь смех, но в конце концов уткнулась ему в грудь в попытке задавить смех.

– Да вот же. Звал, звал тебя на помощь, а ты спишь и не чувствуешь моего ужаса, – поддержал меня Татинкор, но и сам рассмеялся.

– Чего это вы такие радостные с утра? – спросил Понтер.

– Радуемся, что не нам сейчас на встречу с рабами идти, – ответил Татинкор.

– Ага. Вижу. Столько счастья.

– Неправда, – слегка шлёпнула я Татинкора ладошкой по груди, – он пошутил.

Стук в дверь смыл остатки внезапного веселья. Действительно, пора приниматься за переговоры.

– Принцессу приглашают на завтрак, – раздалось из-за двери. Ой.

Собрались мы быстро. И уже несколько минут спустя, натянув свою грязную одежду, отправились на завтрак. И вдруг у меня возник вопрос:

– А где хозяева?

– Ты уверена, что хочешь знать? – повернул ко мне голову Понтер. И да, я уже передумала. Не думаю,

что они живы.

Завтрак накрыли в большой столовой. За длинным столом уже сидели наши воины и «гостеприимный» хозяин в сопровождении ещё четырёх рабов. Другие рабы прислуживали. И вот не было в лице их предводителя какого-то непринятия их положения. Сейчас, восседая во главе стола, занимая место хозяина дома, он чувствовал себя замечательно, прислуга была необходимым антуражем.

Хотя надо отдать должное, список требований был внушителен. И если первые пункты об отмене рабства, установлении им достойной оплаты за работу, предоставлении возможности уехать в другие земли были понятны и логичны, ведь люди хотели свободы, то следующие несколько выбивали дух. Жен они хотят, хотя бы по одной на десятерых. Вы только вдумайтесь: на десятерых. На логичный вопрос, что свободных женщин в стране на данный момент нет, даже младенцы уже помолвлены, откуда их взять, они ответили, что самый простой способ – законно увеличить максимальное число мужей, а можно и вообще отменить.

Споры были, но каждый настаивал на своём. Они хотели всего, а мы могли лишь часть. В итоге Понтер гарантировал им первые три пункта, а по остальным пообещал поговорить.

С Понтером уезжали двое воинов. И когда они вернутся, мы не знали. Мне он тоже пообещал, что скоро возвратится и всё будет хорошо. И я ему верила. Не знаю почему, может быть, мне этого тоже хотелось?

– Принцесса не составит нам компанию? Может быть, споёт для нас? – начал этот тип.

– А у вас есть инструменты? – удивилась я и краем глаза заметила, что Татинкор интенсивно моргает, будто сморгнуть что-то пытается. – У вас здесь так уныло. Ни одного цветочка нет, хотя целые поля изумительно красивых цветов, – надула я губы.

– Цветы надо заслужить, – появилась мерзкая улыбка.

– Песню тоже. В таком унынии и петь совсем не хочется. Вот если бы в моей комнате стояла ваза с тем замечательным цветком, может быть, и душа запела бы. Я же женщина, натура тонкая, чувствительная, тянущаяся ко всему прекрасному. Вот смотрю на этот дом и понимаю: женщины здесь никогда не было.

Во речь загнула. Сама собой горжусь. Главное, чтобы они повелись.

– Вам принесут цветок. Если хотите, всё здесь цветами засыплем.

– Что вы, это будет перебор. Много красоты тоже нехорошо. Всего должно быть в меру.

Ага, ядовитые цветы он в дом насовать решил. Там лица прикрывать на полях, то есть на открытом воздухе приходится, а что будет в помещении? Вот не надо мне этого.

– Так что? Споёте?

– Может быть, я могу что-то рассказать?

– Мы что, дети малые, по-вашему?

– А где дети? Я так понимаю, здесь и подростки должны быть.

– Есть и дети. Подростки на работах, вернутся только вечером, – вставил свое слово другой мужчина, – а вот малыши в своём бараке.