(не)жена для бандита
Шрифт:
И тут перед глазами встает совсем другая девушка. Яркая, живая, своеобразная…Наташа. Я будто вживую вижу, как она хмурится, как закусывает нежную, полную и без всяких специальных вмешательств нижнюю губу от волнения, как морщит лоб. Снова вспоминаю вес ее тела на своих руках, тонкий женский личный аромат, и резко выдыхаю сквозь зубы.
— Тоже понравилась? Красивая соска, — удовлетворено хмыкает Хан, неверно поняв мою реакцию. Мрачно молча гляжу на него секунду, и иду по направлению к автомобилю. А я сначала подумал, что у нас похожий вкус на женщин…
23
— Как наши
— Все в порядке, качаю головой. — Это и в самом деле так. Его поручения выполнены, и скоро он это узнает, не догадавшись о небольшом уточнении, которое я внес для себя. О том, что Наташа умерла для всего мира лишь формально, а не физически, не узнает никто.
— Что парни? — приподняв за ножку бренди-глаз, он задумчиво рассматривает на свет как напиток омывает его стеклянные стенки, оставляя следы.
В ответ пожимаю плечами. Не понятно, куда клонит этот хитрый лис, что хочет услышать, и что я должен буду ему сказать. Проблемы есть всегда и везде, но это — текучка, решаемые вопросы. Острые, требующие вмешательства, исчезают тут же, как только применишь силу или немного надавишь в нужных местах.
— Дэн подрался с человеком Вильданова, договорились о встрече один на один. — Можно себе представить, какими станут разборки, поэтому я планировал отправиться утром туда сам, чтобы решить вопрос мирно, без кровопролития, ведь оно всегда может начаться, если кто-то из сторон скажет что-то не то.
Руслан Дамирович отстраненно кивает: скорее всего, и об этом он знает, и знает, как примерно может пойти «разговор» в заброшенном карьере между людьми из двух разных кланов.
— Как это произошло? — нехотя спрашивает он.
— Все дело в Олеге… — неохотно докладываю. — По моему заданию парни опрашивали людей из города, с кем он мог контактировать, ну и сцепились со случайным человеком Вильданова…
Дядя молчит.
Молчу и я.
Наконец он обрывает тишину.
— Завтра с утра у меня встреча с Вильдановым, — при этих словах мои брови взлетают вверх, удивление не скрыть. Но я молчу — жду, что скажет дядя.
Он же явно тянет время, играет на нервах, или обдумывает, что можно сказать мне, а что- нет. Хоть я и правая рука, однако у таких людей на языке никогда не крутится то, что происходит на уме, и потому даже мне не всегда ясно, что думает этот человек.
— Подчисти все, что может нас поставить в неловкое положение перед ним. Посмотрим, что он хочет нам сказать, что у него за предложение.
Киваю, делая себе несколько мысленных пометок. Не мешало также подготовиться к вопросам, которые может этот Вильданов задать. Что ему может быть нужно, какое предложение он готовит? На ум ничего, кроме столкновения интересов в центре города для застройки многоквартирного дома, не идет. Да, это лакомый кусок, его хотят отвоевать все строительные компании региона, однако не настолько, чтобы ради этого встречаться со своим заклятым врагом. И пусть какое-никакое, хилое перемирие было заключено много лет назад, бурные кровавые стычки между нашими людьми всегда происходили и будут происходить.
Есть
— Амир, — дядя протягивает мне бренди-глас, в котором насыщается кислородом коньяк. — Дела подождут до завтра. А сейчас — отдохни, расслабься.
Я принимаю напиток, но пить не спешу. Голову нужно держать трезвой, всегда готовой к тому, чтобы отвечать на все удары судьбы, заморочки окружения, решать поступающие задачи.
— Ты мне как сын, — он сам отпивает коньяк и немного морщится, опустив уголки губ вниз. — Ты знаешь, что моего ребенка не стало почти десять лет назад…
Он задумчиво смотрит наверх, на потолок, и будто бы говорит с тем, кто может наблюдать за ним с неба.
— Какая глупая и страшная авария…К этому дню я мог бы стать дедом, увидеть внуков, но не сложилось…Теперь единственная моя семья — это вы…
Дамир Рустамович опускает глаза и внимательно смотрит на меня.
— Я помню тот день, когда увидел тебя. Ты пытался стащить бумажник из моего кармана пиджака в городском кафе. На улице было много обеспеченных прохожих, но выбрал ты верное направление и верную жертву…
Ухмыльнувшись, покачал головой: в тот день я снова сбежал из детского дома, хотя до выпуска оставалось не так много времени, и слонялся по городу, не зная, куда себя приткнуть. Весь мир раздражал, казался полным надутых, эгоистичных глупцов и податливых стерв, глухим к мыслям и желаниям пацана.
Дамир Рустамович дождался, когда я «незаметно» вытащу у него из кармана портмоне, а потом резко ухватил за руку. «Сынок, тебе нечего делать здесь, ты достоин лучшего», — это были первые слова, которые затронули мое сердце, ведь они были обращены именно ко МНЕ, а не к безликому вору на улице…
— Это верно, однако на жертву вы никогда не походили, — я протянул бренди-глас, чтобы с тихим звоном чокнуться со своим боссом.
Он хохотнул, расправил плечи и поудобнее расположился в кресле.
— Лев никогда не будет в проигрыше, сынок, — ухмыльнулся он. — Поэтому он всегда думает и за охотника, и за жертву. И всегда, ВСЕГДА, мой мальчик, оценивает поле боя на перспективу.
Мы молча погружаемся в свои думы, и вдруг мне приходит на телефон сообщение. Сотовый Дамира Рустамовича также отзывается звуковым сигналом. Мы одновременно достаем смартфоны, и практически в одну и ту же секунду видим сообщение от нашего человека.
«Тело Олега найдено в заброшенном доме в соседней деревне. Полицией ведутся поиски девушки. Подозревают, что и она мертва».
Дамир поднимает свой тяжелый взгляд на меня.
— Молодец, мой мальчик. Молодец! Я всегда знал, что тебе можно доверять, — при этих словах в глубине его глаз проскальзывает что-то глубинное, нехорошее, но он тут же улыбается, и первое впечатление молниеносно размывается напряженной доброжелательностью. Дамир — опытный человек в ведении переговоров с разными людьми, и мне иногда кажется, что даже в зеркале, глядя на свое отражение, он все равно играет какую-то роль и видит в глубине серебра совсем не того человека, кем является, а снова и снова обнаруживает очередную маску.