Не злите добрую колдунью

Ефиминюк Марина Владимировна

— Архивариус угнал нашу коляску? — зачем-то спросила я у нее.

— Может, и он, но скорее всего какой-то голодранец.

Подобрав отвалившуюся от изумления челюсть, я протянула бабушке в благодарность мелкую монетку. Отказываться она не стала, спрятала деньги в карман передника и вручила букетик.

Ведьмака я дожидалась четверть часа, от возмущения чуть не сжевав пару торчащих из букета аптекарских ромашек. Ведь ромашка в отваре отлично успокаивает нервы, а в натуральном виде и вовсе должна превратить меня в непробиваемую стену, как в замке Истван (хотя

сравнение паршивое). От поедания букета меня остановило лишь нежелание не только чувствовать себя овцой, но еще на нее и походить. К слову, странное ощущение.

Фентон вышел из кованых ворот почти бесшумно, с задумчивым видом встал рядышком. Плечо к плечу.

Тоскливым взглядом мы молча следили за грохочущими по щербатой брусчатке каретами.

Я прикидывала, как добраться в Круэл — ладно до темноты, — хотя бы до рассвета. Желательно, не самым надежным транспортом — собственными ногами, а на чем-то, что ехало бы на колесах.

Подозрительно умиротворенный ведьмак, похоже, гадал, не начнет ли его тошнить радугой. С серебристыми блесками от возвышенной светлой магии юных одухотворенных чародеек.

— Где наша коляска? — задал он сакраментальный вопрос. Видимо, наконец переварил все прекрасное, что впитал в библиотеке, и заметил сюрпризец.

— Повезла в Круэл городского архивариуса, — сухо проинформировала я. — Помнишь ты говорил про зов темной магии? Кажется, я его сейчас чувствую. Очень хочется проклясть этого гаденыша.

— То есть, на последний рейс мы опоздали, — пробормотал Фентон.

— Зато ты бесплатно послушал чудный концерт.

— Бесплатным был вход, — с тоской отозвался он. — За выход пришлось отдать деньги. Сказали, что они пойдут на спасение огненных фениксов. Ты знала, что фениксы не вымерли?

— По-моему, тебя обманули.

Фентон почесал бровь и проронил:

— Мне надо выпить.

— Да, — согласилась я. — Пожалуй, мне тоже надо выпить.

Далеко идти поленились, завернули в первый попавшийся трактир, неожиданно оказавшийся весьма оживленным. На ходу велев хозяину принести две кружки хмельного солода, ведьмак прошагал в угол зала. Справедливо говоря, наше приключение тянуло, как минимум, на четыре кружки, но мне никогда не нравился горьковатый пенный напиток.

Усевшись за стол, я положила букетик, сняла с рук кружевные печатки и брезгливо отбросила их на выскобленную массивную столешницу.

— Пока ты наслаждался прекрасной музыкой, я достала нам карту. Перерисовывать не стала, просто выдрала.

— Где она?

— Спрятала, конечно.

Заинтересованный взгляд ведьмака остановился на моей груди. Рыжеватая бровь поползла наверх, словно оценивая размер того, что скрывал пиджак.

— Куда ты смотришь? — сухо уточнила я.

— Разве женщины не засовывают разные штуки за корсаж? — с любопытством уточнил он.

— Я не ношу корсаж, — холодно ответила я и вытащила из-за пояса юбки на спине сложенный лист плотной бумаги. — Держите, господин верховный.

Пока он изучал сложный рисунок, я по давней привычке внимательно оглядела зал и почувствовала,

как начинаю сильно напрягался. В таверне было не меньше четырех темных. За соседним столом даже сидел инкуб, удивительно красивый мужик с хищными чертами лица и ярко-бирюзовыми, словно мерцающими глазами.

Заметив мой пристальный взгляд, он ухмыльнулся уголком рта и отсалютовал бокалом с бренди. Понятия не имею, как он умудрился в провинциальной питейной добыть дорогой напиток. Может, с собой во фляжечке принес или зачаровал хозяина, и тот, ощущая почти восторженную радость, отдал бутыль из собственных запасов. Инкубы умеют заставить человека снять последнюю рубашку и при этом испытывать всепоглощающе счастье.

Зато они хорошие любовники. Не то чтобы я пробовала, просто слышала от девочек еще в академии. Потом, правда, эти девочки сидели в страшных депрессиях и изредка пытались выйти из окон общежития, но все равно с завидной регулярностью заводили романы с инкубами. Яркие и очень короткие, как вспышки на солнце. Страдали потом дольше.

В углу таверны я заметила лысого типа в черном плаще. С неприветливой рожей он хлебал из высокой глиняной кружки вино. Через правую щеку тянулся глубокий красноречивый шрам, уродующий лицо.

— Здесь некромант.

— Смущает соседство темных? — не поднимая глаз от карты, спросил Фентон.

— Да не в этом дело… хотя в этом тоже, конечно…

Он бросил на меня насмешливый взгляд.

— А я никогда и не скрывала, что не люблю темных, — быстро проговорила я и склонилась к нему через стол. — Собственно, поэтому и переехала именно в восточную провинцию. Здесь не было никаких чародеев. Ни светлых, ни темных. Слишком далеко от столицы. Но посмотри вокруг… За соседним столом инкуб. Честно говоря, как раз против инкубов я ничего не имею, они веселые парни, но в последний раз сталкивалась с ними еще во время учебы.

Фентон поднял голову, осмотрел зал и вдруг лицо его окаменело.

— Думаешь, среди кланов поползли слухи о драконе? — прошептала я. — Если так, то конкурентов много, и времени теперь мало. Как скоро эта толпа выяснит, где именно надо искать? А там, где темные, всегда появляются светлые. Понимаешь? Скоро в Круэле магов станет больше, чем фермеров.

Между тем, до нас донесли заказанный янтарный хмельной солод в длинных глиняных кружках, накрытых белой шапкой из пышной пены. И составили с подноса кувшин с вином и двумя пустыми стаканами.

— Мы не заказывали вино, — удивилась я.

— Велели передать, — пояснил дородный хозяин и дернул подбородком, видимо, намекая на щедрого дарителя.

Им оказался чернявый чистенький тип с выдающимся носом, квадратной челюстью и с длинными волосами, сколотыми в низкий хвост. С высокомерной ухмылкой он поднял руку, дескать, приветствую.

Фентон сузил глаза и сжал губы в тонкую линию, на лице заходили желваки. Но заходили по-особенному, не как на библиотечном концерте. Сразу видно, что усилием воли он сдерживал не желание выругаться, а желание впечатать хвостатому кулак куда-нибудь в район орлиного носа.