Не зови меня дурой
Шрифт:
После этого ее не было месяц.
Началась зима. Когда мужчина уверен в себе, это чувствуют и женщины. В меня влюбилась еще одна одноклассница, Оля. Она строила мне глазки, пыталась сесть со мной за одну парту, просила помочь сделать домашнее задание. Я решил воспользоваться ею, чтобы подразнить Ветту, и специально перед началом урока, когда все были в классе и когда она могла слышать, что я говорю, взял за руку Олю и громко сказал:
– Приходи сегодня ко мне. Я помогу тебе сделать домашнее задание. Родителей нет, они как раз
По лицу Ветты я сразу понял, что сделал глупость. Нет, она ничего не сказала, просто встала и вышла.
Я еле дождался окончания урока, тихонько извинился перед Олей, сказал, что у меня появилось срочное дело, и побежал домой.
Ветта сидела на ступеньках. Я открыл дверь, она вошла в знакомую спальню и подошла к окну.
Но, когда она уселась на подоконник, я увидел у нее в руках пистолет.
– Если придет автобус – я застрелюсь, – спокойно сказала она. – Троллейбус… – Она задумалась, заглянула в мои испуганные глаза и спросила: – Если придет троллейбус, что мне сделать?
– Где ты взяла этот пистолет? – тихо спросил я.
– У отца стащила. Так что мне сделать? – опять спросила она. – Может, убить тебя?
Я кивнул, что согласен. Не знаю почему, но я был уверен, что она не спустит курок. Я подошел ближе, уперся в ее колени и стал смотреть в окно.
С городским транспортом явно были какие-то проблемы. Она сидела на подоконнике, часто и тяжело дышала, смотрела в окно. Я раздвинул ее ноги, отобрал пистолет, кинул его на диван и стал медленно расстегивать пуговицы на блузке. Она подняла голову. Я начал ласкать ей грудь, а потом резко вошел в нее. Она вскрикнула и прижалась ко мне. Я почувствовал на шее ее теплые слезы и впервые услышал от нее: «Я люблю тебя».
С того дня мы не скрывали наших отношений, постоянно держались вместе, ходили взявшись за руки и, казалось, навсегда забыли, что еще недавно играли в такую странную и жестокую игру.
В начале десятого класса мои родители получили долгожданное разрешение на выезд в Израиль. Долгожданное для них, но не для меня.
Ветта, когда узнала, что я уезжаю, перестала ходить в школу. Она лежала дома в кровати и тупо смотрела в потолок.
– Пойми, я очень хочу уехать. Очень. Но я приеду за тобой, – уговаривал я ее. – Как только мне исполнится восемнадцать, я вернусь, мы поженимся и ты поедешь со мной как моя жена.
Она мотала головой и плакала.
– Не веришь?
– Нет, не верю. Ты забудешь про меня. Женишься на какой-нибудь еврейской девочке. – И она опять принималась плакать.
– Хорошо. Ты мне не веришь? Тогда сделаем вот что.
Я взял ее на руки и понес к окну.
– Мне ты не веришь. А игре своей поверишь? Она смотрела на меня и не понимала, о чем я говорю.
– Если первой приедет маршрутка и оттуда выйдет женщина с ребенком на руках, ты поверишь, что я приеду за тобой?
Она кивнула и уставилась в окно.
Через пару минут к остановке подъехала маршрутка,
Ветта меня обняла и сказала:
– Я буду тебя ждать. Очень-очень.
В аэропорт она не поехала.
Когда мы устроились на новом месте, я стал писать ей письма. Старался писать каждый день. Но у меня не получалось. Английский, иврит, новые друзья… Я сократил переписку сначала до двух-трех писем в неделю, а потом до одного.
Я по-прежнему продолжал ее любить, и то, что я вернусь за ней, было таким очевидным, что я даже думать не мог, что она начнет сомневаться во мне. Она писала каждый день, потом все реже и реже.
Когда письма перестали приходить совсем, я позвонил ей домой. Трубку взяла мама. Я попросил позвать Ветту.
– Ветты нет, – сказала она пьяным голосом.
– А где она, знаете?
– Знаю. Далеко твоя Ветта, – ответила она грубо и бросила трубку.
Я долго страдал. Мучился. Не мог понять, почему она так поступила. Ведь она любила меня. Неужели так быстро, всего за каких-то пару месяцев, можно разлюбить? Я задавался этим вопросом, но ответа не находил.
Моя судьба сложилась так, что из Израиля родители переехали в Америку. Я закончил в Бостоне университет. Через пару лет женился.
В один воскресный день решил пойти на пляж. Осень уже вступила в свои права, дав ветру все полномочия в тот ненастный день.
Я пошел прогуляться вдоль пляжа и увидел, как один мальчуган пытался запустить воздушного змея. «В такую погоду, – подумал я, – лучше всего сидеть в уютном кафе и попивать чай с лимоном».
Но малыш пытался, а я стоял, наблюдая за его неудачными попытками, и вдруг вслух сказал:
– Если он его запустит, значит, у нее все хорошо. Значит, она счастлива. Моя Ветта.
Малыш сделал еще одну попытку, и воздушный змей взмыл высоко в небо. Он парил, как птица, казалось, что сам ветер подчинился ему и выполнял его команды.
Я поднял руки вверх, засмеялся и крикнул:
– С тобой все хорошо, моя Ветта!
А спустя пару месяцев судьба закинула меня на родину. По работе.
Я пошел в гости к другу-однокласснику. Мы сидели на кухне, пили коньяк, и я мимолетом, как бы не особо интересуясь, спросил про Ветту.
– А ты не знаешь? – удивился он.
– Что?
– Ветта застрелилась. Почти сразу после того, как ты уехал.
Я побледнел:
– Не может быть. Она писала мне письма. До лета.
– Да, точно. Где-то летом она и застрелилась.
– Как? – Я все еще ничего не понимал. – Нет, – не поверил я ему, – с ней все должно быть хорошо!
Друг ничего не сказал и только пожал плечами.
Медленно, как во сне, ничего не объясняя, я вскочил и побежал в знакомый подъезд, на самый любимый в мире пятый этаж; сначала позвонил в дверь, услышав шаги, начал тарабанить в дверь изо всех сил.