Неандертальский параллакс. Трилогия
Шрифт:
Лонвес кивнул.
— Ого, — тихо выдохнула Тукана.
— Так вот, я уверен, что Гуса найдёт способ защититься от метательного оружия глексенов. Насколько я понял, оно выталкивает снаряды посредством химического взрыва, из чего следует, что хотя снаряд и движется быстро, его скорость исчезающе мала по сравнению со скоростью света. Так что у лазера будет полно времени, чтобы нацелиться и испарить его. Мои компаньоны уже давно сканируют пространство в радиусе двух с половиной саженей. Даже если снаряд летит со скоростью звука, у нас всё равно будет… — Он замолчал на долю такта, и Тукана задумалась — считает он в уме сам или слушает, что ему говорит компаньон; она сильно подозревала, что сам, — … 0,005 такта,
— Э-э… нет, — сказала Тукана. — То есть, иметь что-то вроде этого будет просто здорово. Но я пришла к вам по другой причине.
— Ну так излагайте, дамочка. Что у вас на уме?
Тукана нервно сглотнула.
— Я хотела попросить вас об одолжении. Вас, и некоторых из ваших уважаемых друзей.
— О какого рода одолжении?
Тукана рассказала, и обрадовалась, увидев, как лицо старца озаряется улыбкой.
Глава 21
Луиза Бенуа была права: Джок Кригер мог потянуть за любые ниточки, какие только можно вообразить. Идея о том, что один из сотрудников его «Синерджи Груп» проведёт больше недели, общаясь с неандертальцем, безумно ему понравилась, и Мэри обнаружила, что препятствия перед их с Понтером поездкой в Вашингтон пропадают одно за другим. Джок также согласился с Понтером в том, что чем дольше он останется в этом мире, тем больше времени будет на то, чтобы убедить неандертальцев не закрывать портал.
Мэри решила отправиться в Вашингтон на машине; это показалось проще, чем толкаться в аэропортах с их системами безопасности. Плюс, у неё будет возможность показать Понтеру по дороге кое-какие достопримечательности.
Мэри взяла напрокат серебристый «форд-виндстар» с тонированными стёклами, чтобы снаружи нельзя было разглядеть, кто её пассажир. Они выехали в Филадельфию; неприметный автомобиль сопровождения двигался за ними в отдалении. Мэри и Понтер осмотрели Индепенденс-холл и Колокол Свободы и съели оригинальный чизстейк «филли» [74] в «Пэтс» [75] ; невзирая на сыр, Понтер съел три порции… Мэри хотела сказать «в один присест», но в «Пэтс» были только стоячие места, так что они забрали стейки с собой. Мэри чувствовала себя несколько странно, рассказывая Понтеру об истории США, но подозревала, что у неё получается лучше, чем у американца, пытающегося излагать историю Канады.
74
Разновидность сэндвича, изобретённая в Филадельфии в 1930-х годах Пэт и Гарри Оливьери.
75
Pat’s King of Steaks — сеть ресторанов, основанная Пэт и Гарри Оливьери, изобретателями чизстейка.
Понтер, похоже, полностью оправился после ранения — по-видимому, он был не только силён, как бык, но и обладал его конституцией. Что было очень даже кстати, подумала Мэри, мысленно улыбнувшись: ведь они находились в колыбели сильнейшей конституции мира.
Посол Тукана Пратт вышла на полукруглое возвышение в зале заседаний Генеральной Ассамблеи ООН. За ней последовал ещё один неандерталец, за ним ещё, и ещё, пока её не окружили десять представителей её расы. Она взошла на трибуну и склонилась к микрофону.
— Дамы и господа Объединённых Наций, — сказала она. — Позвольте
Она развернулась и указала на первого из десяти неандертальцев, стоящих позади неё: невероятно древнего на вид старика с горящими из-под надбровья синими искусственными глазами.
— Это, — сказала Тукана, — Лонвес Троб, наш величайший изобретатель. Он разработал импланты-компаньоны и технологию архивов алиби, которые сделали наш мир безопасным для всех, кто его населяет. Ему принадлежит то, что вы называете «патентом» — право интеллектуальной собственности на эти изобретения, и он явился сюда, чтобы безвозмездно поделиться ими с вами.
По рядам собравшихся прокатился ропот изумления. Из установленных в зале заседаний громкоговорителей полилась музыка, тревожная и будоражащая — музыка народа неандертальцев.
— А это, — продолжала Тукана, указывая на следующего в ряду — как это принято у неандертальцев, она двигалась от правого края к левому, — Борл Кадас, наш ведущий генетик. — Пожилая женщина, также 138-го поколения, выступила вперёд. — Находясь здесь, я слышала разговоры о патентовании человеческого генома. Так вот, учёная Кадас руководила нашим эквивалентом вашего проекта «Геном человека» около пятидесяти лет назад. Она прибыла сюда, чтобы поделиться результатами этих исследований и теми благами, которые они принесли.
Тукана отметила, как пораскрывали от удивления рты некоторые делегаты.
— А это, — сказала она, указывая на дородного мужчину, — Дор Фаррер, поэт-лауреат провинции Бонтар, которого считают величайшим из ныне живущих наших литераторов. Он принёс с собой компьютеризированные архивы всех великих произведений поэзии и драматургии, литературы художественной и документальной, итерационного повествования и вообразительного письма, созданных нашим народом в прошлом, и окажет содействие в их переводе на ваши многочисленные языки.
Феррер энергично замахал делегатам. Музыка становилась богаче, к ней присоединялись новые инструменты.
— Рядом с ним Дерба Жонк. Она — наш крупнейший специалист в области использования стволовых клеток для избирательного клонирования частей тела. Как нам известно, вы только начали исследования в этой области; мы занимаемся этим уже четыре поколения — сорок лет, и учёная Жонк с удовольствием поможет вашим медикам преодолеть отставание.
Многие делегаты издали изумлённые возгласы.
— Рядом с ней Кобаст Гант, — продолжала Тукана, — наш ведущий эксперт в области искусственного интеллекта. Те из вас, кто общался с Понтером Боддетом или со мной лично, уже имели дело с результатом его трудов — наши интеллектуальные компаньоны программировал он. И он также готов поделиться с вашим миром всем, что знает.
Сейчас даже «всеобщий писарь» бормотал что-то одобрительное. В музыкальную композицию вступили кубо-барабаны, их биение напоминало ритм исполненного гордостью сердца.