Небес темнее не бывает
Шрифт:
— Я о вас все время думаю, — простонал он. — Иногда мне кажется, что я схожу с ума.
— Я люблю его… я не могу причинить ему боль… — Голос молодой женщины беспомощно прервался.
— О какой любви мы говорим? — прошептал Джет, жаркие губы обжигали ее кожу. В ожидании чуда Лисса закрыла глаза. Или это опять ловушка? Ну и пусть! Его объятия — желанная гавань, а она тонет, захлебывается, так нуждаясь в его близости. Нет, она больше не в силах ему сопротивляться, она во власти инстинктов, отрицать которые нельзя.
Стоило перестать лгать,
Внезапное осознание этого ужасного, невозможного факта оглушило Лиссу. Молодая женщина задохнулась и отпрянула от Джета, стараясь навеки запечатлеть в памяти это лицо, — на случай, ежели никогда больше его не увидит. Страсть опьяняла сильнее вина. В душе снова воцарилось горе, словно ночь и не думала уступать свои права дню.
— Почему вы не старый и не лысый? — прошептала она.
— Попробую исправиться, — отозвался Джет, дернув себя за волосы.
Лисса провела пальцем по его лицу, прослеживая морщины, что избороздили лоб, пролегли от носа к уголкам рта.
— Сплошные морщины, — усмехнулся Джет. — Каинова печать.
— Вы слишком много работаете, — все также шепотом произнесла молодая женщина.
— Кроме меня, компанией управлять некому.
— Не делайте этого, Джет. Отпустите меня… — Лисса оттолкнула его с силой, на которую, казалось, была неспособна. — Я отнесу Бетани горячего молока. — Она ухватилась за остывшую кружку, как утопающий за соломинку. Лисса чувствовала, что, уходя от Джета, шагает навстречу смерти. Лишает себя истинной жизни, отказывает себе в счастье. Зачем, почему? Ведь жизнь у нее только одна! Это не репетиция!
— Вы понимаете, что делаете? — упрекнул ее Джет, опаляя взором.
— Нет… я ничего уже не понимаю, — выдохнула она. — Но я все равно буду поступать так, а не иначе. Потому что так правильно. Потому что так нужно. И вы сами это знаете.
В тот день Лисса решила на работу не ходить, сказаться больной. Отчасти это соответствовало действительности. Ее и впрямь терзал жестокий недуг. Речь шла о душевной боли, не физической, но разве от этого легче? Где-то около восьми «мерседес» Джета с ревом промчался по окутанной туманом аллее. Поговорить так и не удалось… Съемочная группа сворачивала оборудование, готовясь к отъезду. Лисса не собиралась прощаться с Грегом, молодая женщина все еще кипела от возмущения.
— Увидимся завтра. Сегодня мне нужно заняться машиной, — коротко бросила она от двери. Жаль, что дверь слишком тяжелая, не хлопнешь изо всех сил.
— Молодец, Лисса. Превосходно. Ты у меня чудо! — Грег просто лучился счастьем.
— Пошел вон!
Молодая женщина провела день, восстанавливая в душе защитные заграждения. Болтала с тетей Сарой, играла с Бетани, пыталась планировать поездки на следующую неделю. Непросто было заставить себя сесть и поработать. Внутри нее все обратилось в лед и болело невыносимо.
В местном гараже ее заверили, что сами
— Буду вам очень признательна.
После завтрака Лисса оделась потеплее и вышла привести аллею в божеский вид. Разровняла граблями гравий, уничтожая рытвины и колеи, оставленные колесами. Дыры в земле, где размещался штатив кинокамеры, ликвидировать было сложнее, пришлось по возможности заделать их кусками дерна. Авось трава и примется. Билл и Бен носились вокруг, с живым интересом наблюдая за происходящим. Псы уже привыкли к гостье. Лисса частенько играла с ними, бросая палки и мячи, и они охотно возвращали поноску.
— Ну и где же вы были этим утром, господа охранники? — упрекнула их молодая женщина. Доги смущенно завиляли хвостами.
В памяти воскресло угрюмое лицо Джета. Ну и разъярился же он поначалу! И вдруг нежданная нежность его прикосновения в кухне, ни следа былого гнева… Чудо, да и только. Словно некое таинственное послание достигло-таки его каменного сердца. Как в это поверить? Он такой рассудочный, рациональный, полностью принадлежащий этому миру земному. Но он и первый среди мужчин. Стоит ли удивляться, что в своих чувствах к нему она перешла все допустимые пределы?
Любовь с первого взгляда… Не все в нее верят, но так бывает! Джет обладает на редкость сильным характером, да и трудно противостоять обаянию его личности. Но дело не только в магнетизме, нет. Молодую женщину не покидало ощущение, будто она знает Джета уже много лет, только прежде он был далекой звездой, той самой звездой, что непременно должна была засиять в ее жизни.
Лисса вспомнила, как он предстал перед нею в первый раз… высокий, темноволосый… Это мгновение навеки останется в ее памяти. Тогда тело ее каждой клеточкой рванулось ему навстречу в порыве любви…
Из Холлоу-хаус придется уехать. Это уж непременно! Как только Бетани выздоровеет, они вернутся домой. Нельзя подвергать себя такому испытанию, нельзя оставаться с Джетом наедине!
Бетани уже настолько поправилась, что ей позволили встать с кровати и одеться. И девочка с самого утра возилась с котенком, придумывая все новые игры с мячиком из серебристой фольги, обрывками веревки, клочками шерсти, укачивала пушистого зверька на руках, пеленала, словно младенца.
— Можно, я возьму его домой? — молила Бетани, состроив жалостную рожицу. — Мамочка, ну пожалуйста!
— Ты отлично знаешь, что нет. В квартире кошкам не место. Они очень быстро вырастают и начинают рваться на улицу, чтобы полазать по деревьям и погоняться за птицами.
— Можно поставить дерево в квартире, например, новогоднюю елку, а на ночь станем сажать Ликерчика в коробку! — Бетани слышала, что тетя Сара собирается сделать пудинг с ликером.
Лисса обхватила голову руками.
— Ох уж эти дети, — простонала она. — Предатели маленькие. Вы, наверное, считаете, что синтетическая елка — это верх убожества? — обратилась она к тете Саре.