Небес темнее не бывает
Шрифт:
Разум женщины словно парил в безвоздушном пространстве. Она утратила собственную сущность, слилась с любимым, не имея ни сил, ни воли, ни желания остановить его.
Все кончилось быстро, чересчур быстро, но ведь Лисса и Джет так долго ждали этого часа, томимые страстью, что страсть эта вырвалась на волю подобно взрыву, могучему и разрушительному. Задыхаясь, дрожа, они наконец рухнули на постель в сладостном изнеможении, называя друг друга по имени, покрывая бесчисленными поцелуями мочки ушей, шею, кончики пальцев друг друга, смутно мечтая
Так они и заснули, не разнимая объятий, переплетясь на скомканных простынях, радуясь, что годы одиночества наконец-то подошли к концу. На щеках Лиссы застыли слезы, но то были слезы счастья.
— Ты надолго в Бангкок? — прошептала она, когда Джет поднялся на рассвете. Молодая женщина постаралась произнести это название так же обыденно, как если бы речь шла о недолгой поездке по шоссе М-4 в Бристоль или Бат.
— Самое большее, на неделю. Просто ежеквартальный визит в одну из дочерних компаний на Востоке. Позвоню тебе, как только доберусь до места, — пообещал Джет, целуя ее теплую щеку.
Но он не позвонил.
ГЛАВА 11
Лисса с нетерпением ждала звонка от Джета. Может, Бангкок и расположен на другом краю света, но современные системы коммуникации способны в считанные секунды установить с ним связь. Молодая женщина слонялась вокруг телефона, словно школьница, ожидающая звонка от своего первого парня.
Ей не верилось, что Джет мог забыть о своем обещании или пренебречь им в пылу переговоров. Он вот-вот позвонит, непременно позвонит. Должно быть, линия перегружена.
Потом в ней воскресли прежние, забытые, страхи. Он заболел, попал в автокатастрофу, самолет разбился… Хотя об этом она бы узнала из новостей. А если бы Джет заболел, он бы попросил кого-нибудь связаться с ней, усиленно внушала себе Лисса. Джет где-то далеко, но он помнит о своем обещании и раз не звонил, значит, есть на то причины. Но время тянулось убийственно медленно. Ожидание превращалось в медленную агонию, поглощающую все силы…
Через четыре дня мир вокруг Лиссы окончательно померк, подернулся серой мглой. Джет передумал, не смог смириться с потерей холостяцкой свободы и недвусмысленно дает ей это понять. Должно быть, ночь, что они провели вместе, разочаровала его, и он отверг ее, отверг так, как ему было свойственно, — жестоко, беспощадно.
И все же она не могла выкинуть Джета из головы. Он жил в ее мыслях и днем и ночью. Лисса вновь и вновь вызывала в памяти их последний разговор, особенно его фразу: «Позвоню тебе, как только доберусь до места».
Эти слова ежесекундно всплывали в памяти. Но он не позвонил. Лисса исполняла привычные обязанности, словно робот, успевая не меньше, чем обычно, но все происходящее скользило мимо нее, не затрагивая сознания. Даже Бетани это заметила.
— Ты неправильно читаешь мне сказку, мамочка, — возмутилась девочка как-то вечером. — Тут совсем не так написано.
Наконец настал момент, когда Лисса
— Сара? — Лисса крепко прижимала трубку к уху. — Вы получали какие-нибудь известия о Джете? Я вроде как ждала, что он позвонит. Он пообещал дать о себе знать, как только прилетит в Бангкок… — Боже, что за пытка!
— Нет, со мною он не связывался, да так оно обычно и бывает. Однако, если он что обещал, так непременно исполнит. Если сказал, что позвонит, значит, позвонит. Не забывайте, что там время другое. Разница часов в семь, наверное.
— Но не в четыре же дня.
— Ну, может быть, рейс перенесли, или отменили… или что там обычно происходит… — Тетя Сара имела самое смутное представление о длительных межконтинентальных перелетах.
— Все равно, позвонить-то он мог. — Лисса невольно выдала свою обиду и тут же страшно засмущалась, что потревожила мисс Арнольд. — Хотя, конечно, все это пустяки…
— Думаю, вам следует связаться с «Бритиш эйруэйз» и все у них выяснить. Чего же терзать себя попусту? Я дам вам номер телефона его секретарши. Сибил просто прелесть, она сообщит вам номер рейса. Не волнуйтесь, дорогая, Джет никогда не звонит мне с дороги.
Поскольку уже поздно было звонить в офис, то она провела беспокойный вечер, проигрывая в уме последний разговор с Джетом. Может, она сказала что-то не то, слишком властно предъявила свои права? Или, наоборот, не сказала чего-то важного? Что же все-таки произошло? Лисса мерила шагами крохотную кухоньку, пока у нее вконец не разболелась голова. Тогда она села в кресло, да так и уснула. Той ночью ей снились только мрачные сны в черно-красных тонах.
Проснувшись среди ночи, Лисса совсем не удивилась, обнаружив, что вся дрожит. Спина ныла, а шея так затекла, что ее пришлось долго растирать, чтобы стало возможно хоть чуть-чуть повернуть голову.
— Джет, — с досадой произнесла Лисса вслух. — Да где ты, черт тебя дери?!
Сколько ни закрывай глаза, в итоге приходится-таки посмотреть в лицо суровой действительности. Да, избранник ее порою бывает жесток и не ведает жалости: упиваясь блаженством любви, Лисса предпочитала не замечать этих черт. А ведь этот человек долгие годы не обращал никакого внимания на маленького сына. Хорошо, он был занят — отстраивал дом, создавал свою империю, но все это отнюдь не оправдывает пренебрежения отцовским долгом.
Но уже в следующие секунды Лисса вспоминала его тепло, его нежность. Он не притворялся, он и впрямь испытывал то же, что она. Не могли же эти искренние чувства просто так взять да и исчезнуть во время перелета? Или могли? Не на шутку разыгравшееся воображение рисовало ей женщину, роковую и таинственную, тайную любовницу из Бангкока. Джет в ее власти и вовеки от нее не отречется.
— Что за махровая глупость! — одернула себя Лисса. — Иди-ка ты лучше спать, а не то утром не сумеешь отыскать даже автобусной остановки.